Фото: Георгий Шишкин / «Газета Кемерова», архив Константина Наговицына

В 2013 году, после резонансных поисков Яны Титовой, в Кемерове появился добровольный поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт». Кемеровский фотограф, отец троих сыновей, владелец надежной как танк «Нивы» Константин Наговицын тогда не раздумывая вступил в его ряды.

«Хожу по лесам с 12 лет. Время свободное есть. Почему бы и не помочь?», — рассказывает он о своем решении стать волонтером. Так Наговицын, который даже по городу ходит в костюме «антиклещ», стал куратором всех лесных поисков в Кузбассе.

«Газете Кемерова» он рассказал о трудовых и интересных буднях добровольцев, поделился простыми навыками выживания в лесу и секретами борьбы с клещами, а также ответил на вопрос, зачем ему все это надо. Рассказывал он так интересно, что мы публикуем текст от первого лица без изменений.

Таежные поиски

В лесу все очень четко — армейская дисциплина со строгими правилами. Конкретные задачи, потому что ситуация экстремальная. У нас же лес какой? Три метра от дороги отошел — и потерялся. С заявителями о пропаже много разговариваем, прежде чем в лес идти. Узнаем, во что был человек одет, обут, о заболеваниях спрашиваем: был инсульт — не было, на какую ногу хромает. Иногда по этой информации можно понять, в какую сторону человек может идти… Заблудившиеся по прямой не ходят, а ходят по спирали. Как правило, у них всегда в одну сторону уклон. В поисках очень много нюансов.

В прошлом году «заколдованное» место — Анжеро-Судженск. Там тайга бескрайняя начинается, все теряются. В этом году — Осиновка. В Новокузнецком районе пропало три человека, и их не нашли — бабушка и двое мужчин. Там-то вроде и теряться особо негде, и зверья нет. Поиски продолжаются.

Многое в поисках зависит от того, во что был человек одет. Если это камуфляж, нам его не найти, пока на него не наступишь. Вот кто придумал надевать грибникам в лес камуфляж? Оранжевый или зеленый жилет стоит 200 рублей в любом магазине. А он, между прочим, увеличивает шансы успешных поисков.
Грибники — они же «все знают лес обалденно». Ни спичек. Ни воды. У них только корзинка и нож маленький для грибов с собой. Человек не погибает от голода в тайге — Агафья Лыкова живет там уже 70 лет. Погибают обычно по двум причинам: обезвоживание или переохлаждение. К счастью, у нас ручьев полно. Конечно, многие не рекомендуют пить сырую воду, но если деваться некуда… На ночь пихтовых веток накидал — уже не так холодно будет спать. Шалаш можно также из веток соорудить. Колко спать — ну извините, кто вас в лес звал? Хотя бы тепло — и ладно.

Я за эти два года поисков вот что заметил. Люди пожилые физически более выносливые, чем молодые. Почему? Молодежь много сил тратит на панику. Если потерялся, ты уж остановись. Успокойся. Сохраняй силы. Береги тепло. Устраивай себе место для ночлега. Смирись, что придется на природе переночевать. Думать: «Я точно знаю, что там дорога» — не надо. Найди полянку, периодически подавай звуки. Не молчи.

Вот неделю в начале сентября искали супругов-грибников в Осиновке. Спрашиваем их:

— Сирены слышали?
— Да.
— А почему не откликались?
— Да мы и сами не знаем.

Бабушка одна потешная была. Дней пять ее искали. Она потом сама выходит, говорит: «А я знаю, я видела вас, я пряталась». — «Почему?» — «Не знаю». В таких случаях можно только руками развести.

Или вот еще история. В Юрге бабушка еле ходит, с варикозом. За два дня на девять километров (!) ушла во время штормового предупреждения в тайгу, где каждый километр с таким трудом дается. Ночью плюс три градуса температура тогда была. И на выходе из тайги ее уже подобрали спасатели.

Есть очень простое правило, которому меня дед научил: пока идешь, через каждые пять метров справа отламываешь веточки. Дереву хуже от этого не станет — не надо же делать зарубки. Ты же все равно по пути ветки отодвигаешь. Обратно идешь — они всегда слева будут.

Ламинированные клещи

С клещами беда. Стараемся, чтобы все были привиты. Но прививают от энцефалита, а у них ведь кроме него еще много всякой беды (помимо клещевого энцефалита, клещи являются переносчиками сыпного клещевого тифа, туляремии, эрлихиоза, боррелиоза (болезнь Лайма) и др. — «Газета Кемерова»).

В лес идем в костюмах «антиклещ». Штаны заправляются в носки, еще можно поверх скотчем обмотать. «Антиклещ», кстати, доказал, что он работает. Клещ ползет вверх, а на его пути клапан-отворот — их на костюме несколько (показывает на себе). Вниз он ползти уже не сможет. Он заползает за клапан и остается там «жить». Каждые два часа в лесу — обязательный осмотр себя и друг друга. Руками запрещено клещей трогать. У нас на этот случай — скотч. «Ламинируем» их, но руками не прикасаемся. По пять-семь штук в день снимаем с каждого.

В Тисуле весной, когда пропавшую женщину на тракторе искали, клещей было огромное количество — можно было и по 20 снять.

А вот зверей в лесу редко встретишь. Они умнее нас. Я с 12 лет в лесу, а медведя видел один раз и то через телевик — он был очень далеко. От человека пахнет сигаретами, пахнет городом, едой. Мы шумно передвигаемся, хрустим ветками, кричим. Звери и разбегаются. Но! В таежных поисках в группе должен быть охотник, если есть угроза встречи с хищником. Я в этом году тоже получил лицензию на оружие. В Новосибирске был случай в прошлом году по осени. Один из наших отрядовцев увидел медвежонка, но, к счастью, не увидел его маму. Тут же сообщаем: «В квадрате медведь». Из этого квадрата мы уходим.

Волонтерские обязанности

Всего поисков отряда «Лиза Алерт» в 2015 году в Кузбассе — около 60, из них 38 — в Кемеровском районе.
Найдены, живы — 19, из них четверо детей.
Найдены, погибли — 18.
Не найдены до сих пор — 17.

За два года существования отряда в Кузбассе больше заявок стало, больше волонтеров пришло. Если в первый год костяк был из 10 человек, сейчас активных волонтеров около 30.

Обычно на федеральный номер приходит заявка от обеспокоенных родственников. Ее передают на места в регионы. У нас есть инфорг — информационный организатор. На его плечи ложится основной труд. Он занимается обзванием всех координаторов, волонтеров, общается с родственниками, делает ориентировку, работает в соцсетях. У нас есть также «координатор-лес», «координатор-город».

О телефоне. Я его в ручье однажды выронил. Обратно иду: о! как у меня. Смотрю, а это мой и есть.

Есть картографы — они занимаются только картами. Расчерчивают местность на квадраты с помощью специальной сетки. Площадь поиска рассчитывается от времени пропажи человека. Когда мы приезжаем на место, на руках уже обязательно есть распечатанная карта с квадратами. Без нее в лесу делать нечего. Я, как старший группы, должен следить, чтобы люди по лесу не разбегались. Ходим или по компасу, или по навигатору. Навигатор пишет трек. С ним удобно, но не всегда есть возможность его с собой взять.

Мы не имеем права брать деньги, не занимаемся никакими финансовыми операциями. Все в складчину. Нашли машину поэкономичнее, скинулись по 300 рублей на бензин. Поисково-спасательный отряд обычно нуждается во всем: батарейки, экипировка, навигаторы. Хотелось бы еще полноприводный внедорожник, вертолет (смеется). Новосибирцы вон спонсоров нашли себе, и они им помогают.

Есть люди, которые помогают с перевозками. «Вот у меня нет возможности в лес пойти, но я могу отвезти-привезти». С полноприводными машинами вообще беда! У нас она одна — моя «Нива». Ребята с клуба «УАЗ-Патриот» иногда помогают нам. Любители малой авиации тоже молодцы — участвовали в поисках грибников. Всем благодарны за неравнодушие!

Многое в нашем движении основано на взаимопомощи. Агентство по защите населения обучает волонтеров на спасателей. Там все серьезно: два месяца теории, месяца два практики. Выдается удостоверение. Переаттестация каждые три года.

У «Лизы Алерт» ежегодные региональные учения проходят — уже были в Новосибирске, на Алтае, в следующем году пройдут в мае в Кемерове. Мне придется все это организовывать. На учениях обычно присутствуют врачи, которые дают оценку действий волонтеров-спасателей. С полицией мы весной провели совместные учения. Они нас в городе учили искать, мы их — в тайге. У нас такое взаимодействие получилось шикарное.

Редко, но странные люди иногда пытаются попасть в отряд. Не так давно примкнул волонтер, которого никто до этого не видел. Во время поиска выяснилось, что он получает информацию из космоса. В общем, повеселил нас. Это не шутка. Мы принципиально не работаем с гадалками, экстрасенсами. Времени очень мало. После этого случая попросили знакомого психолога придумать нам тест для новичков.

В отряд допускаются люди с 18 лет. В среднем возраст наших волонтеров — 20–27 лет. Все в основном работающие — от машиниста до директора фирмы. В лесу все равны.

Я лично отчасти поисками ради своих сыновей занимаюсь. Старшему — 14 лет, среднему — 13, младшему — два года. Это пример для них. Дети смотрят на то, что делает папа. Они видят, что папа не бухает, сидя у телика, а собирает рюкзак и едет на поиски.

http://gazeta.a42.ru