6 октября 2014
Потому, что плетенная из лозы корзина — открыта для глаза, она, если хотите, вся, до донца, видна. Набрал боровиков — идешь человеком, гордый, красивый. Идешь, и все в деревне тебе завидуют.
Однако, чтобы набрать боровиков нужно встать в шесть и ходить до двенадцати. Оттого в сельмаге покупается пластиковое ведро. Оно вроде такое же легкое как лукошко. Только бока у него не сетчатые, не прозрачные.
Сбор грибов поменялся. В нем появился дополнительный этап: сортировка. Это когда всякий грибной сор — сыроежки, курочки, зонтики, зеленки и грузди — до выхода из леса ссыпаются вниз, а все благородное — боровики, подберезовики с подосиновиками — укладывается сверху, горкой. Входишь в деревню, и все ахают: целое ведро редких набрал, молодец какой!
Лукошко не давало врать. Ведро располагает к хитрости. А, главное, как много можно понять из этой прекрасной традиции о нас, о нашем спрятанном тщеславии, о тяге к дешевым эффектам! То есть, ладно бы на продажу так выставляли, пряча под боровиками пластинчатую шелуху. Так нет же — просто для эффектного прохода через село!
Белорус в лесу — это вообще интересно. Погуляв весь сентябрь по борам и рощам, могу выделить несколько типов.
Первый, самый суровый — мужик, одетый в камуфляж. Он молчалив, он обязательно обут в сапоги. Он неожиданен. Положим, выходишь на поляну и видишь там целое кольцо белых, начинаешь резать, примерно на середине — бац, а рядом такой вот, сурьезный, в камуфляже. Режет с супротивной стороны. Нож у него для чистки грибов обязательно охотничий. Глянет на тебя из-под армейской кепки так, что пожмешь плечами и тихо сольешься искать другую поляну.
Второй тип — хипстер. Эти встречаются в смешанных лесах близко к Минску. Они ходят обвешанные гаджетами, с GPS, уоки-токи и солнечными батареями для подзарядки айфонов. На ногах — утепленные берцы, в которых можно штурмовать Эверест. Средняя продолжительность их нахождения в лесу — 30 мин. После этого их «достают комары», или они просто «устают». Ведра у них всегда пустые. Вид — такой, как будто ищут капуччино. Увидев гриб, первым делом фотографируют для Instagram.
Третий тип — баба. Причем это не гендерное, а скорей звуковое определение. Войдя в лес, он (среди баб значимую долю составляют мужики от тридцатника до сорокета, потом они трансформируются в «камуфляжных») сразу начинает кричать. Тонким голосом, с элементами паники: «Вааарь! Вааарь! Ты где, Ваарь?» Такой грибы никогда не ищет, он для этого слишком испуган, боится заблудиться, боится увидеть змею, еще больше боится ее не увидеть и наступить.
Еще есть местные. Они по лесу ходят с видом хозяев. Свои грибы вырезают в будние дни, когда весь этот планктон занят в офисах. По выходным выходят так, пошляться, проверить силки, расставленные на туристов, пожечь кастрики, раздавить пузырек под сало и печеную картошку. Выйдя на такого на поляне, почти наверняка получишь от него в лоб каким-нибудь вопросом. Например: «Ты тут, эта… кабана дикага не видеý? Не? А то мима мяня прабегаý! У тваю сторану! Ну как увидиш — цикай, он жа чалавека на две часци сваими клыками разрывае!» Задача местного — отвадить пришлых от своих мест всеми доступными способами. Они, если хотите, санитары леса.
Вообще, чтобы понять свой народ, войдите в бор под Минском и вслушайтесь. Как замечательно мы кричим! Как по-разному! Рядом с истеричными завываниями баб, есть натужные лосиные крики менеджеров по логистике, мечтательные, призывные мяуканья сексуально зрелых секретарш, приглушенные разговоры по айфону хипстеров, вопли дачников, увидевших первую в их жизни сыроежку.
Иногда кажется, что в белорусских городах так мало жизни исключительно в виду того, что вся она, жизнь, там — среди сосен, муравьев и лисиц.
Белоруссия
http://www.belgazeta.by
