21 октября 2016
Надо было видеть, каким снисходительно-скептическим взглядом оценил рачительный сосед мои трофеи после последней тихой охоты. А поводов для незлобливой насмешки у Юрьевича действительно было через край. Накануне родственники из соседнего района наделили соседа целой корзиной боровиков. А в моем полупустом лукошке и других грибов всего — ничего, а уж белых-то так и вообще кот наплакал. По понятиям практичного Василия Юрьевича, такая скудная добыча не стоит того, чтобы тратить на нее целых полдня, оттопав добрый десяток километров. И наверное, он тоже по-своему прав. Оценка моих нынешних трофеев тихой охоты взглядом азартного грибника, заточенного только на конечный результат, примерно такова, что овчинка выделки не стоит. Я и сам, чего уж тут лукавить, не отказался бы от целой корзины боровиков за один поход в лес. Но опять-таки при условии, когда каждый гриб надо выходить и каждому отвесить глубокий поклон. Какой же будет эта охота, если на пути покажется пара-тройка пеньков у тебя — у тебя лукошко опят. Или одна местина — и такой же результат с маслятами. Я уже не говорю про лесные дебри с обильным урожаем черных груздей. А как же с впечатлениями, как же с неповторимыми ощущениями, которыми так богат осенний лес…? А их что же, выходит, по боку…? Нет уж, увольте…! Может исключительно ради них и выбираю я Лысую гору, менее богатую на грибы, чем, скажем, ближний к ней «Круг» и Калиновский лес. И особенно прекрасна она в эту осеннюю пору, в этот ветреный, солнечный денек. Едва-едва переступив ее границы, где сосны окаймлены широкими рядами белоствольных берез, напрочь забываешь про все свои печали. Все проходит. И место камня на душе занимает какой-то сгусток сладкой грусти. Тихо-тихо, чтобы не нарушить лесной покой, шуршит под ногами жухлая листва. Она уже заметно потемнела, потеряв свой яркий колер. Это здесь, внизу, а там — наверху листва все еще полощется на шустром ветру золотыми струями. И стоит только ветру проявить всю свою бойкую осеннюю прыть, как ты уже весь в золотом ливне из падающих листьев. Природа не терпит пустоты, и сквозь пролысины в кронах деревьев уже проглядывает яркая просинь неба. Время от времени эту небесную бирюзу затеняют то сизое облако, то позолоченная солнцем тучка. Так загляделся вверх, что едва не наступил на гриб. Красавец с лихо сдвинутой на бок малиновой шляпкой, по краям обильно усеянной белым бисером. Чуть в стороне еще с пяток таких же мухоморов. Обхожу стороной. Полюбовался — и то ладно. Пусть себе растут. Раз произвела она на свет это великолепное в своей красе, но ядовитое чудо, значит, ей так надо.
Вообще-то грибы появились на Земле задолго до людей. Ученые и по сей день не могут определить — растения это или животные. Но как бы там ни было, именно грибам человечество обязано продлением своей жизни: первые антибиотики получили из них. И что грибам, какая благодарность? Радиация, отходы химии, вырубка лесов, травяные палы. Словом, если не полное уничтожение среды обитания, то существенное ее сокращение. Уже и на заметно отдаленной от людского жилья Лысой горе встретишь отходы бытовой химии, и травяные палы не обошли ее стороной. Вот, например, тонкий пластиковый пакет, что на моем пути прилип к бледной поганке, будет разлагаться четверть века. А пластиковая бутылка из-под пива — и того больше. А в итоге — вся эта синтетическая дрянь вернется к нам какой-нибудь неизлечимой хворобой. И засохшие после пала сосны поубавят кислорода в биосфере. Не говоря уже о том, как не скоро выгоревшие здесь грибницы и погибшие грибные споры опять заплодоносят. Нет в экологии мелочей, любая людская пакость в отношении природы в конечном итоге бумерангом бьет если не по нам, то по нашим детям и внукам…
Не знаю, сколь долго продолжался бы мой этот грустный философский настрой, как вдруг сквозь полузеленую крону поваленной бурей березы бурой шляпкой не проглянул боровик. Важный такой, осанистый, с пузатой ножкой — всем грибам в этой округе генерал. Отогнул ветви вокруг, обошел со всех сторон, налюбовался. И только потом, смачно вдохнув его аромат, определил ему место в лукошке. А вот следующим в компаньены ему напросился оранжевый рыжик — осколок осеннего солнца, затерявшийся в росном изумруде мха. И пошло поехало — плотные сыроежки, рыжеватые волнушки, коричневые с прилипшими хвоинками маслята… Но все, точно сговорившись, начали попадаться мне на глаза по одному-двум, чтобы было время для наблюдений и размышлений. В округе уже правит полноценная осень со своими яркими цветами увяданья. Даже такие зеленые, казалось бы, круглый год деревья, как сосны, и те местами с побуревшей хвоей. Не говоря уже о крохотной рощице из ярколистных осин, что прокинулась у самой кромки берез. И тем не менее, кое-где еще царствует лето. Зелены, например, молодые дубки и мхи вокруг них. Далека от цветов увяданья и трава с крепкими зелеными стеблями. Но воздух уже повсюду осенний. Даже среди сосен всю остроту хвойного запаха перебивает грибной дух, настоянный на подопревшей листве.
Ходил себе ходил, как вдруг приспичило прилечь под одинокой сосной, что на самом краю Лысой горы. Нет, не от усталости. Скорее от желания услышать негромкую грустную ее песню. Ничто так не покоит душу, как тихий голос сосновой кроны на осеннем ветру. Вздремнув, очнулся, весь осыпанный рыжей хвоей. Подосадовал — надо же проспать хвойный дождь. А это верный повод записать потом в своем дневнике — “омытый тремя дождями”. Нет, со счетом у меня все в порядке. После золотого дождя из листьев меня в тот день все-таки окатило еще одним дождем, по осеннему холодным, пробирающим до костей, что, впрочем, не смыло и не убавило остроты ярких и теплых впечатлений…
Олег Хомутов
