9 апреля 2023
Дарья Курдюкова
Корреспондент «Независимой газеты»
Гриб – лейтмотив инсталляции. Фото Светланы Коваленко со страницы ЦСИ «Винзавод» в «ВКонтакте»
«Таяние» со всей материальностью этой инсталляции посвящено, как часто бывает у Ирины Кориной, состоянию не столько внешнему, сколько внутреннему, но общему. Это жизнь между чем-то одним и чем-то другим, вязкая дорога, на которой не слышишь собственных шагов и которая зовет приспособиться, застрять в не самом удобном, но более или менее устойчивом месте. Где, как пишет галерист Елена Селина, «вполне можно существовать». Собственно, это выбор между протяженностью пути и местом как остановкой.
Контуры реальности зыбки, все узнаваемо, но как будто аморфно. Растеклось, застряло и застыло. Осыпавшиеся елки, которые все недосуг вынести, составляют внешнюю сторону мирка с павильонами-палатками.
Внутри тянутся кривые проходы, как бы временные, ожидающие перевоплощения в более приспособленные для хождения. Они выпускают нас в каморки (или белые пещеры?), обжитые старинными шкафами, которые, в свою очередь, густо населены сувенирами, отрывочными гербариями памяти: посуда, статуэтки (пирамидка с цифрами 24 – подарок на день рождения Пете/Кате/Ване/Маше?), книжка о предсказании погоды, картинки с волками и совами, фигурка лисы, крохотные лыжи на одной из полок, елочные игрушки с петельками и привычными силуэтами, но из железа. Все как у всех, надо бы разобрать, ненужное вынести, к весне справимся…
То там, то тут лежат вроде как снежки – и везде грибы. Большие керамические грибы сушатся, огромный гриб дремлет в люльке. Снежки выстроились в ряд, как с детства врезавшиеся в память слоники, – но застыли готовой растаять массой, которая вдруг ни туда, ни сюда.
В тотальных инсталляциях пространство и время, необходимое на прохождение-проживание этого пространства, друг без друга не работают. Многослойность и состояние между уютом и теснотой, обжитость, которая-вроде-ничего, надо-только-чуть-чуть-подправить, словом, временность, которая затвердела в постоянство памятника, – это то самое «вполне» по отношению к «можно существовать», о которых пишет Селина.
Корина никогда не говорит в лоб, она пускает нас в пространство с коллекцией примет безвременья. Интерьер в пейзаже, частное, так похожее на общее. В ожидании оттепели проходит жизнь, ну или оттепель оказывается чем-то иным, таяние средь постоянных заморозков растекается аморфностью. Ритм, в котором существуешь внутри «Таяния», – тоже в духе «вполне можно существовать». Куда-то заглянуть, где-то ничего не уронить, где-то обогнуть, ступая по вязкому, как талый снег, полу. Но главное, таяние нельзя пройти насквозь. Выбраться из него можно, только вернувшись обратно. Здешний путь – процесс, сколько он будет длиться, неизвестно.
