Грибы и личности. Валентин Сидоров: «Когда буду проситься в рай, скажу: единственное, что умел, — собирать грибы»

8 февраля 2015

5 февраля в Галерее народного художника России Дмитрия Белюкина открылась выставка «Современники…» Среди участников — легендарный пейзажист Валентин Сидоров. Бывший худрук знаменитой «Академички», более двадцати лет возглавлявший Союз художников России, недавно пережил новый триумф — его полные спокойствия деревенские виды покорили зрителей Русского музея. А теперь выставку «Тихая моя Родина…» настойчиво зовут в Китай.

Из окон мастерской открывается, как говорит художник, самый красивый вид на столицу: Кремль, контуры высоток, разномастные домики старой Москвы. Однако Валентин Сидоров всю жизнь пишет другие пейзажи — впервые увиденные еще в детстве в родной Тверской области.

культура: «Тихая моя Родина» — название не только выставки, но и картины. Как оно появилось?
Сидоров: Это строка из стихотворения Николая Рубцова, которую ему подарил Василий Белов. А работу я задумал, когда увидел излучину реки Мсты. Чтобы написать первый этюд, пролез на чужое картофельное поле, вышел на середину — тринадцатую борозду. Вдруг вижу — идет мужичок. И кричит: «Что же ты, художник, картофь топчешь!» Отвечаю: «Не беспокойтесь, я аккуратно». Он продолжает: «А у нас за потраву полагается платить!» Говорю: «Хорошо, если истопчу». Он помолчал и сказал: «Давай деньги сейчас, а то Лидка в магазине на обед уйдет». Так я познакомился с Кузьмичом. Каждый раз, когда приходил на свою тринадцатую борозду, держал трояк в кармане — на бутылку водки. А пока писал, все мечтал — забраться бы повыше, увидеть пейзаж сверху.

культура: Вы сполна отдали дань великому живописцу: нашли могилу Алексея Гавриловича, а также его лучшего ученика, Григория Сороки…
Сидоров: Никто не знал, где похоронен Венецианов, — ни Министерство культуры, ни Третьяковская галерея. Деревни Сафонково, где он жил, давно нет. А потом соседка, Эсфирь Ацаркина, старший научный сотрудник Третьяковки, посоветовала обратиться в местную церковь. Приехал в нынешнее Венецианово, вижу, перед храмом бабушка колет ольховые дрова. Спрашиваю: «Знаете, где похоронен Венецианов?» Она отвечает: «Так на нашем погосте». И точно — сразу нашел надгробие. Чисто, прибрано, цветы лежат. Оказалось, учительница из Твери была, привозила учеников. Вот кто на самом деле в России хранит историю.

И где могила Сороки, тоже не знали. У этого художника трагическая судьба. Он был крепостным и не смог получить у барина, Николая Милюкова, вольную, чтобы учиться в Академии художеств. Любил — и взаимно — его дочь, Лидию. Однако Милюков женил его на крепостной барышне. В конце концов, Сорока покончил с собой. Я исходил все кладбище, но никак не мог найти могилы. Однажды подходит старушка. Спрашивает, что, мол, ищете? Говорю: «Бабушка, здесь когда-то жил художник Григорий Сорока». А она вдруг: «Ну как не знать его? Мой прадедушка учил Сороку грамоте». Оказалось, она правнучка священника, духовника Милюкова. Показала, где камни от фундамента кладбищенского сарая — из книг знал, что Сорока похоронен рядом. В следующий раз этих булыжников не нашел, растащили, но зато обнаружил холмик. А на нем — конфеты в блестящей обертке. Приехавший со мной Евгений Антонов, скульптор, сказал: «Их птички разносят на забытые могилки». Потом я обратился к патриарху Алексию II: дважды получал отказ, но на третий — отпели Григория Сороку.

культура: Откуда страсть к поискам?
Сидоров: С детства. Лет в десять-одиннадцать с мальчишками ловили рыбу в местах, где щуки были громадные, как крокодилы, — кусали нас. А грибы! Даже Солоухин говорил, что тут я номер один. Когда буду стоять перед шестикрылым серафимом и проситься в рай, скажу: единственное, что умел, — собирать грибы.