«Зарплата поспела»: как выживает население дальневосточной глубинки там, где единственная работа – в администрации, школе и поселковом магазине? Почему в 2017 году люди отброшены практически к пещерным временам? East Russia отправилось за 100 километров от Хабаровска, в Вяземский район, чтобы увидеть всё своими глазами. Точные координаты места действия по просьбе проводников оставим без разглашения.

5 утра. Темень. Труженики офисов еще досматривают сны, а по дворам Дормидонтовки (Хабаровский край, Вяземский район, население по переписи 2017г. – 467 чел.) уже колесит грузовик, собирая команду. Селяне трудоспособного возраста обоих полов к назначенному времени наготове. Штраф за опоздание – остаешься без работы и денег. «Служебная» машина принадлежит одному из негласных бригадиров, в качестве платы за проезд каждый из пассажиров скидывается на солярку. Сегодня на борту 12 человек, коллектив более-менее постоянный. Мы съезжаем с асфальта и углубляемся в тайгу; с каждой минутой небо всё светлее, дорога – ухабистее. В пути деревенские проводят импровизированную «планерку»: на повестке – погода, защита от гнуса и распределение урожайных участков.

Спустя полтора часа мы на месте. Здесь уже припаркованы несколько машин, все здешние. Заря не проливает свет на нашу локацию – без опытных проводников дорогу к ягоде не найти. Перед выходом на рабочие места сборщики переоблачаются: резиновые сапоги на ноги, закрытая одежда и защита для лица и головы, такой дресскод диктуют заболоченная местность и гнус. Марь начинается уже в полусотне метров от обочины. Мы застаем её в пелене густого тумана, янтарно подсвеченного первыми рассветными лучами. Наши проводники уверенно ныряют в дымку и один за другим растворяются на делянах. Туман отползает к лесополосе, шапками сахарной ваты оседая на кустах. Вот она – голубика, вся усыпанная каплями выпавшей росы.

«Чем раньше начинаем рабочий день, тем лучше – рассказывает житель Дормидонтовки Евгений Тищенко. — Нужно успеть собрать как можно больше, пока не жарко и овод не долбит. Потом тяжко. Другой работы в селе нет вообще, и такая картина по нашему Вяземскому району повсеместно. Работать начинаем в мае, заканчиваем в октябре. Собираем черемшу, папоротник, грибы, ягоды, орехи, но с орехом сложнее – кедр плодоносит раз в 4 года. Ландыши еще собираем и продаем. Зимой ведем заготовку дров, сами рубим, продаем. Из Дормидонтовки у нас полсела ходит. Сейчас все, кто находится на мари – официальные безработные. В день тут можно заработать от 5 до 20 тысяч. Мне деньги очень нужны, на носу школа, собирать детей надо. Кормить, опять же – продукты дорогие. Ягоды это летом, а зимой делянки выписываем, заготавливаем дрова. Пилим, возим и продаем».

Безработный Евгений среди своих считается передовиком, за 8-часовой рабочий день выносит с болот до 70 литров голубики. Правда, собирает он витаминную угоду скребком. Его рабочий инструмент – предмет гордости, хендмэйд, он сам спаял его из электродов и жести. Однако среди сборщиков больше в чести интенсивный ручной труд. Скребок снимает всю ягоду с куста без разбора, зелёную в том числе, и на следующий раз ничего не остается. А так голубика плодоносит до сентября. Ягоды, как говорят местные, хватает на всех, потому между деревнями нет схваток за территорию. Залётных гостей из города, которые, впрочем, здесь редки, тоже не гонят. «Мы сами здесь гости», говорят сборщики.

Но есть такие конкуренты, с которыми сложно выстроить конструктивный диалог.

«Вчера был маленький медведь, шли, увидали его, он убежал. Был бы большой, мамаша бы тут орала на весь лес. Медведь вместе с нами кормится на этих полянах, и их много, очень много! Постоянно приезжаешь, тут кочки развороченные. Я учусь в лесхозтехникуме в Вяземском, на автомеханика. Деньги очень нужны, потому иду на риск. Средство от медведя – ноги в руки и бежать. А так работа на свежем воздухе, полезная ягода, мы ею объедаемся. На зиму заготавливаем варенье, так замораживаем. Едим потом до весны» — поделилась еще одна участница самоорганизовавшейся народной артели Анастасия Кузнецова.

Топовым товаром у сборщиков считается крупная голубика округлой формы – она слаще; синяя удлиненная — кисло-сладкая; от мелкой можно набить оскомину. Число ягодных артелей, работающих на Дальнем Востоке, не поддается учёту, оно сильно варьируется и в зависимости от урожайности года. Например, весной 2017-го часть голубичных марей в Вяземском районе Хабаровского края пострадала от палов и, как утверждают сборщики, плановых отжогов лесников – в этом году они стоят пустые. Но можно смело говорить о сотнях народных бригад на Дальнем Востоке, и все они устроены по схожему принципу.  Трудоспособное население, которое могло бы «поднимать с колен» экономику региона, фактически, отброшено в первобытнообщинные времена, когда собирательство вместе с охотой и рыболовством было единственным способом выжить. Градообразующие предприятия остались в райцентрах, и тут уж как в престижном вузе – несколько человек на место.

Вот, например, еще один здоровый и работящий сельский парень — Эльдар Амиров, автомеханик по профессии. Его история как сотни и тысячи других: «Найти работу тяжело даже в городе, в том же Хабаровске, а у нас я вообще молчу. Я на вахты пробовал ездить, первое время вроде бы платят, потом всё меньше и меньше. В итоге на вахте пробудешь месяц, ничего не заработаешь, как семья потом будет без денег? У меня жена, сын. У нас в Вяземском вообще работы нет! Один молокозавод был, и тот уже разваливается, на грани. У нас в районе больница — это единственное место работы осталось да администрация, и то туда не устроишься, там все свои работают. Наши, деревенские, кто учится, образование получает, старается потом в город вырваться. Пресловутый дальневосточный гектар – вот дадут его, но что делать в голом поле, на что строить? Нужен какой-то стартовый капитал. Миллион надо минимум. У нас итак как бы земли есть, поля есть, а толку, столько нужно вложить и техники, и сил».

В Хабаровске, впрочем, есть фирмы, принимающие от населения все виды даров тайги – ягоды, кедровые шишки, грибы, папоротник, черемшу, лимонник — и занимающие переработкой сырья в варенья, соленья, джемы, сиропы, etc., а также фирменной упаковкой продукции. Но сдавать невыгодно, слишком низка закупочная цена, говорят  сборщики и идут сбывать витаминный дикорос у обочин федеральной трасы, или в краевой столице. У кого нет своего транспорта – сдают своим же по договорной цене.

Голубика и другие дикоросы, спеющие по сезону, приносят неплохие дивиденды: на болотном фрилансе можно зарабатывать 60 и более тысяч в месяц, по 2 тысячи в день на человека, по схеме – день собираешь, день продаешь. Но каждый из сборщиков не глядя бы поменял этот почти каторжный труд на марях на стационарное рабочее место и запись в трудовой книжке. Пусть и с меньшей зарплатой, но хоть с какой-то уверенностью в завтрашнем дне.