1 декабря 2022
Как Сталин посадил своего любимца Боброва на гауптвахту
Легенде спорта двадцатого века 1 декабря исполнилось бы 100 лет
Спасибо великому Александру Якушеву!
В канун столетия легендарного Всеволода Боброва не я один из репортерского цеха жаждал побеседовать с Еленой Николаевной Бобровой.
Все решил звонок Якушева — они дружат семьями десятки лет. Спустя пару дней по дороге на бобровскую дачу мы с Александром Сергеевичем уже любовались живописными истринскими пейзажами, и я размышлял, что в отличие от своего знаменитого спутника (Якушева для большого хоккея открыл именно Бобров) я о Боброве больше слышал, чем видел в скупых черно-белых кадрах кинохроники.
Да и блистал на футбольно-хоккейных полях Бобер, как его называли послевоенные болельщики, задолго до моего рождения.
В триумфальном послевоенном футбольном турне московского «Динамо», усиленном игроками других клубов, в 1945 году по Англии — из каждого репродуктора разносился далекий голос комментатора-фронтовика Вадима Синявского, восклицавшего: «Туман, туман!» — где Бобров забил шесть мячей.
Сохранилось и расплывчатое хоккейное фото, где Бобров выходит на лед в первом международном матче сборной Москвы с чешским ЛТЦ на заре советского хоккея в 1948 году — в танкистском шлеме и щитках из войлока, сооруженных из валенок.
И в том же году в футбольном решающем матче между ЦДКА и «Динамо» добивает в ворота отскочивший от штанги мяч под восторженный крик в микрофон Вадима Синявского: «Золотая нога Боброва!»
Несмотря на голы Боброва, на первой для советских спортсменов Олимпиаде в 1952 году в Финляндии разгневанный генералиссимус Сталин, не простивший поражения футболистов от команды Югославии — страны, руководимой его врагом, маршалом Броз Тито, — расформировал команду ЦДКА, базовую для сборной.
Пройдет двадцать лет, и мир увидит Всеволода Михайловича Боброва у хоккейного бортика в блейзере с государственным гербом СССР в знаменитой суперсерии с канадскими профессионалами.
И так складывается, констатировал мой старший товарищ, писатель Александр Нилин, что Бобров оказался главным героем самых важных футбольно-хоккейных событий двадцатого века — от эпохальных матчей с родоначальниками футбола до исторических поединков с родоначальниками хоккея.
Кумира болельщиков не стало в 1979 году, в 56 лет у Всеволода Боброва оторвался тромб, видимо, не выдержали израненные в футбольно-хоккейных сражениях ноги. Елена Николаевна с олимпийским чемпионом по хоккею Станиславом Афанасьевичем Петуховым — так сложилась судьба — живут на бобровской даче и встречают нас с Якушевым. На столе — тыквенная каша и блины. «Пока всё не съедите, разговаривать не буду!» — с напускной строгостью говорит хозяйка. Мы с Якушевым дисциплинированно беремся за приборы.
Подарки Сталина
— Жили несколько лет неподалеку на гидроузле, шикарное место за плотиной, где была гребная база «Спартака», которую председатель «Спартака» Пивоваров по-тихому продал, а Николай Николаевич Озеров до последней минуты пытался отвоевать.
Мы с женой замминистра мясомолочной промышленности и детьми обитали на закрытой базе. Приехал администратор сборной Толя Сеглин, он еще с Севой играл, чтобы я дома стол накрыла по случаю подписания соглашения о проведении суперсерии 1972 года.
И я на Сокол привезла потрясающие белые грибы. Но люди из федерации хоккея оглядели всё и сказали: «Стол прекрасный, но грибы убрать». Побоялись — зарубежные гости, мало ли что. А у нас руководителем федерации был Георгий Мосолов, Герой Советского Союза, летчик.
«Гагарин шайбы на Руси…»
Елена Николаевна вспомнила Сеглина, и я не мог не сказать, что Анатолий Владимирович и супруга Нина много лет были моими соседями по даче в Челюскинской, неподалеку от знаменитой спартаковской базы в Тарасовке. Я часто бывал у Сеглиных в гостях на «запретке» — в доме у охранной зоны Московского водоканала.
Хозяин угощал не только историями, в паузах грузный Анатолий Владимирович с юношеской сноровкой нырял в погреб, а жена Нина неустанно заставляла стол на веранде соленьями и квашеной капустой. Спартаковец Сеглин делился, как началась у них дружба с Бобровым, игравшим за команду «военных летчиков»: Всеволод Михайлович, отмахнувшись клюшкой, выбил ему аж шесть зубов, а потом приехал извиняться в больницу с бутылкой коньяка.
Елена Николаевна, узнав, что мы с Сеглиными были соседями, ахнула: «Толя был уникальный». Стала рассказывать, как встречали в Челюскинской Новый год: Анатолий Владимирович залил на даче каток, и со Всеволодом Бобровым и гостями устроили хоккейный матч, жены тоже надели коньки и взяли клюшки, а потом отправились в Тарасовку, в ресторан «Кооператор», к директору Амирану Ильичу, которого и по сей день вспоминают разные поколения советских спортсменов. Не забыли за беседой на бобровской даче и то, что на базе в Тарасовке Александр Якушев познакомился с будущей женой Татьяной…
Вспоминали и знаменитые строки Евгения Евтушенко про Боброва: «Шаляпин русского футбола, Гагарин шайбы на Руси…»
