16 августа 2013
Август и сентябрь в Швеции – время лисичек.
Пару лет назад мы ездили в Стокгольм и окрестности в гастрономический тур от местной кулинарной академии. Скандинавская кухня находится сейчас на пике высокой моды, шведская команда поваров несколько раз выигрывала т. н. «Олимпийские кулинарные игры». А главная особенность хорошей кухни — не пафосность и дороговизна ингредиентов, а сезонность. Свежесть. Привязка к месту.
Ездили в сентябре, поэтому лисички были повсюду. Мы ели грибные супы, салаты с лисичками и холодным утиным мясом, пироги с лисичками, заливали грибным соусом оленину. Временами делали передышку, чтобы припасть к лобстерам или свинине, и снова возвращались к грибам.
Та шведская осень запомнилась лисичками, мясом и малиной.
Их и у нас много росло, грибов-лисичек. И лоси забредали на подмосковные дачи. Вообще средняя полоса России, какой она была раньше, очень походила на нынешнюю Швецию.
Крокодил Гена с Чебурашкой пели:
«А в Подмосковье водятся лещи, водятся грибы, ягоды, цветы.
Лучше места даже не ищи, только время зря потратишь ты!»
Все верно, только это теперь не про Подмосковье, а про южную Скандинавию. Если хотите узнать, на что было раньше похоже детство московского ребенка, ехать надо туда.
Муравейники выше меня ростом, запах нагретой коры. Тропу пересекают толстые блестящие корни. Кажется, что у муравьев стоит неслышимый человеческим ухом гомон. Куда ты потащил этот листок?! Бери вон ту ветку, а листок брось! Да не туда неси, а обратно, остолоп! В руке закрытая бутылка лимонада «Буратино». Впереди — спины взрослых. Наконец кто-то из них оглядывается, берет «Буратино» из моих рук и, наклонившись, ловко откупоривает о торчащий корень. Лимонад горячий, как и воздух вокруг.
Это начало семидесятых, мне года три-четыре, мы с дедушкой и другими дачниками идем пешком от станции через Химкинский дубовый лес — тот самый, из-за вырубки которого через тридцать лет будет столько шума — к нашей даче в Ивакино.
Сейчас там все вырублено, завалено мусором, возмущавшиеся убиты, муравьи куда-то эмигрировали. Рядом с нашими участками строят городской микрорайон. Строители бурно свистят, стоит кому-нибудь из женщин появиться в поле их зрения.
Пришлось пережить все это, оплакать мертвых и забыть. И муравьев, и лосей с зайцами, и светлячков. Вот вы когда последний раз видели светлячков?
И только оказавшись в Швеции, вдруг вспоминаешь все это: разнотравье ростом по пояс, грибы размером с ведро, муравейники в рост человека. Тишину, чистоту, безопасность.
Мы ездили в провинцию Седерманланд (Södermanland), это в часе езды от Стокгольма.
Там много озер и старинных усадеб. Район был особенно популярен у знати в восемнадцатом веке, поэтому большинство усадеб выстроены в классическом стиле и выглядят очень по-тургеневски, типичными дворянскими гнездами, с яблоневыми садами и мраморными вазами на газонах. Революции Швецию миновали, так что все это стоит несожженным и нетронутым. Вся материальная культура — небогатая, впрочем, Швеция никогда не была в этом смысле ни Францией, ни Италией — сохранилась так, как могла бы сохраниться в России, относись мы друг к другу немного бережнее.
Я все вспоминала усадьбу Болотова, вельможи времен Екатерины: мы пилили туда по разбитым дорогам несколько часов в одну сторону, а по приезде оказалось, что от старого дома остался один фундамент. И ведь болотовский дом был построен позже, чем усадьба Хеденлунда возле городка Флен в Седерманланде, например.
Раньше говорили, что русским климат мешает — если бы не климат, то мы бы ого-го!
Но вот у шведов такой же климат, а мусора нет. Зато до сих пор есть грибы, раки, малина, старинные усадьбы и лоси.
По местным законам, любой человек имеет право гулять в любом лесу, ставить палатку, собирать грибы или ягоды.
И никто не пытается захапать кусок природы себе, отгородиться забором и потом кидать через забор мусор.
Тишина и покой.
И лисички.
Мариам Новикова
