27 сентября 2014

26 месяцев оккупации Смоленска

Когда просматриваешь номера «Рабочего пути», выходившего в Смоленске сразу после освобождения города от фашистов, и немецкую газету «Новый путь», издававшуюся в областном центре во время его оккупации, вдруг ловишь себя на мысли, что речь идет о двух не пересекающихся в пространстве виртуальных реальностях.

Немцы пишут о том, как они все здорово наладили, мол, и бани в городе функционируют, и школы, и больницы, и даже ветеринарная клиника! А 1 мая 1943-го все трудящиеся Смоленска собрались в 10 часов утра на большое собрание в Наполеоновском (бывшем Лопатинском) саду, чтобы «продемонстрировать свое участие в трудовом фронте, ведущем борьбу против большевизма», торжественно встретили Пасху. Было и «свое» кино — на экраны смоленского кинотеатра в скором времени должен был выйти «интересный документальный фильм «Своими глазами». А предыстория этой, как сегодня сказали бы, пиар-акции такова: «В августе из Смоленска была отправлена делегация русских рабочих и крестьян. Киноаппарат правдиво запечатлел на пленке весь их огромный путь, начиная с момента отъезда автобуса от здания Смоленского городского управления и до момента возвращения обратно в Смоленск…» Прижавшиеся к окнам русские люди с любопытством разглядывают новые для них пейзажи. В Лейпциге делегация рассматривает на вокзале новой конструкции паровоз — чудо современной Европы. В городе Ульме, в Южной Германии, делегация любуется замечательной церковью, построенной в XIV веке, самой высокой церковью в мире — она имеет 161 м высоты. Делегация посетила в Мюнхене место, где пали в 1923 году первые жертвы национал-социалистического движения». Одним словом, смолян ждал «хороший документальный фильм», естественно, по версии «Нового пути». За 1 кг сушеных грибов, например боровиков, от немецких властей в 43-м полагалась премия — 2 — 3 кг соли. Вознаграждение ждало и тех, кто собирал лекарственные травы, в частности коровяк и белладонну. Еще в газете можно было прочитать извещение о браках, познавательные заметки типа «Растение, вызывающее смех», «Безобразит ли курение?», увидеть карикатуры, сказки и даже объявления о тех, кто решил бракосочетаться. Одним словом, тишь да благодать! К тому же и бюджет города бездефицитный… И глава Смоленска Меньшагин красиво так отчитывается о своих достижениях за два года… 29 августа, когда до освобождения Смоленска оставались считанные дни, населению для озеленения города предлагалось подать заявки в отдел городской архитектуры до 10 сентября, чтобы получить саженцы кедра, бальзамического тополя, желтой акации, сибирской лиственницы, американского ясеня и белой сирени…

Но как только берешь в руки другую подшивку — «Рабочего пути», который тоже сообщает и о времени оккупации — об изуверствах фашистов, концлагерях, об убийстве без суда и следствия тысяч мирных граждан, то становится не по себе. Чего стоит только одно сообщение Чрезвычайной государственной комиссии о разрушении г. Смоленска!

За 26 месяцев оккупации было замучено, заживо закопано и расстреляно свыше 135 тыс. человек! Из 8 тыс. домов с полезной площадью более 650 тыс. кв. м разрушили и сожгли 7300 домов. После освобождения города лишь за 10 дней минеры извлекли из различных зданий более 100 тыс. кг авиабомб и мин замедленного действия. Ущерб коммунальному хозяйству, связи и торговле составил 700 млн. рублей, железнодорожному узлу — 60,5 млн. рублей, лечебным учреждениям — 70 млн. рублей. «Богатейшая библиотека пединститута, насчитывавшая сотни тыс. книг, была замурована в подвалах для сохранения от пожара во время бомбардировок. Немецкие выродки разыскали эту библиотеку и сожгли. Особо ценную литературу вывезли в Германию», — сообщал «РП» 12 ноября 1943 года.

В этом же номере говорилось: «В апреле 1943 года немецко-фашистским мерзавцам понадобился щебень. Они взорвали для этой цели школу №23, и добытый таким путем щебень использовали на исправление дороги». В итоге ущерб, нанесенный сфере народного образования, составил 74 млн. рублей.

В Художественном музее, богатейшая коллекция которого собиралась с 1898 года, остались только скульптура Никиты Панина и большой гипсовый барельеф. Та же печальная история произошла и с другими смоленскими музеями. «В 1939 году в Смоленске был открыт драматический театр в новом, прекрасно оборудованном здании,- сообщал «Рабочий путь».- Немецкие захватчики разграбили костюмерную театра, насчитывающую до 5000 предметов. Электрооборудование привели в негодность; осветительную аппаратуру и антикварную мебель вывезли в Г. Они сожгли госцирк на 2 500 мест со всем оборудованием, здание филармонии и музыкальную школу им. Глинки. Разрушены кинотеатры им. Пятнадцати лет Октября на 1000 мест, «Палас» на 700 мест, «Деткино» и др.»

И еще несколько страшных зарисовок из «РП»:

«Осенью 1941 года оккупанты пригнали из Вязьмы в Смоленск партию военнопленных. Многие из них от побоев и истощения не в состоянии были держаться на ногах. На Большой Советской улице, Рославльском и Киевском шоссе фашистские мерзавцы открыли беспорядочную стрельбу в колонну военнопленных. Пленные пытались бежать, но солдаты настигали их и пристреливали. Так было расстреляно около 5000 советских граждан. Трупы расстрелянных несколько дней валялись на улицах…»

«В лагере военнопленных №126 от истощения на почве голода, от эпидемии тифа и дизентерии, замерзания, изнурительных работ и кровавого террора ежедневно погибали 150-200 человек. Немецко-фашистские захватчики истребили в лагере свыше 60 тыс. мирных граждан и военных. Рядовой Рудольф Радтке, бывший борец одного из цирков Германии, специально изготовил себе плетку из алюминиевой проволоки, которой избивал содержавшихся в лагере. По воскресным дням он приходил в лагерь пьяным, набрасывался на первого попавшегося пленного, мучил и убивал его. Унтер-офицер Гатлин переодевался в костюм красноармейца, замешивался в толпу и, избрав себе жертву, избивал ее до полусмерти…»

Два года

В.Г.Меньшагин, начальник города Смоленска

Два года

Б. Г. Меньшагин, начальник города Смоленска

Наступила 2-я годовщина с того момента, когда наш родной город Смоленск освободился от большевистского ига. Годы терзаний и тяжкого гнета, давивших на Смоленск наравне с другими местами России, исчезли, как дым, и на опустошенной пожарами и бомбардировкой земле повеяло свежим воздухом новой жизни и связанного с ней хозяйственного режима.

Торжественен и вместе с тем велик был тот момент: 24-летнее язычество большевиков закончилось. Еще не отгремели советские пушки, еще не закончился варварский обстрел большевиками своего же города с целью его окончательного уничтожения согласно изданного приказа Сталина, как здесь стала зарождаться новая жизнь.

Преданные Родине и любящие город люди, отбросив всякие опасения, взялись за устройство жизни на новых началах. Их пример вскоре дал богатые результаты: если на 28 июля — день окончания битвы за Смоленск — состав городского управления был равен 6, то на 1 августа было уже 25, а на 10 августа в городских организациях работало около 250 человек. Так быстро и уверенно строилась новая организация управления городом, пришедшая на смену городскому совету, якобы «рабочих» депутатов, трусливо разбежавшемуся еще в момент пожара 29 июня 1941 года, не более чем за две недели до прихода германских войск.

И когда мысленным взором окидываешь прошедшие два года, то мне кажется справедливым сказать, что эти два года прошли недаром, что Смоленск сегодняшнего дня далеко ушел вперед по сравнению со Смоленском июля-августа 1941 года.

Если в то время Смоленск представлял из себя дымящиеся развалины, среди которых попадались редкие жители, с опаской пробиравшиеся с ведрами в руках к какому-нибудь ручейку за водой, или, гремя колесами, в тишине, казалось, мертвого города проезжала одинокая подвода, увозя в одну из недалеких деревень остатки еще уцелевшего имущества, то сейчас, приезжая в Смоленск, вы на восстановленном после пожара вокзале видите представителя городской полиции, четко и толково дающего справки по интересующим вас в городе вопросам и направляющего уставшего пассажира на отдых в расположенное поблизости общежитие. В городе уже нет грабежей, процветавших в первые дни; имеется вполне налаженный аппарат городского управления; есть полиция, имеющая уже немало заслуг в борьбе с встречающимися пока большевистскими агентами, старающимися так или иначе задержать ход новой жизни; действует суд на основе общепризнанных истин морали и права, разрешающий споры граждан между собой. Уже нет надобности ходить в поисках воды во рвы и овраги, так как городской водопровод действует нормально. Значительная часть населения пользуется электрическим светом. Очень неплохо работают городские больницы и амбулатории, и заболевшие жители не только города, но и прилегающих районов, имеют полную возможность получить квалифицированную медицинскую помощь и надлежащий больничный уход.

Обеспечена помощь и больным животным, и восстановленная среди пожарищ на Богословской улице ветеринарная лечебница пользуется известностью как в городе, так и в деревнях.

Успешно пережиты две тяжелых в продовольственном отношении зимы. Трудность их будет очевидна сама собой, если мы вспомним, что при советской власти, даже в мирное время, положение с продовольствием было всегда очень острым, а в такие моменты, как война с Финляндией, несмотря на то, что она проходила далеко от Смоленска, была полная продовольственная разруха, и очереди за хлебом устанавливались чуть ли не с вечера и притом, часто бывали безрезультатными.

Большую радость доставляет вид зеленеющих огородов, покрывших, как никогда, густо площадь города. Это является наглядным доказательством того, что мой весенний призыв к населению не поддаваться панике, а заняться обработкой огородов, дошел по назначению, и я льщу себя надеждой, что не один хозяин, вскоре убирая урожай, помянет этот призыв добрым словом…

10 августа 1943 г.

Извещение

Город Смоленск 13 августа 1943 года

Доводится до сведения населения, что нуждающимся родственникам рабочих, уехавших в Германию, выдаются временные ежемесячные денежные пособия в сумме 200 рублей.

Заявления о пособии подаются на биржу труда, комната №9, Парковая улица дом №10.

Выдача пособий распространяется также и на родственников тех рабочих, которые уехали в Германию по служебным обязанностям.

Начальник города Меньшагин.

Бюджет Смоленского округа

На период с 1 апреля 1943 года до 31 марта 1944 года бюджет Смоленского округа, включая и Смоленск, составлен в сумме 151.302.500 рублей. По всем районам бюджет запланирован без дефицита. Главным источником доходных поступлений районов является налог с оборота сельскохозяйственных продуктов и сбор с населения на расходы по управлению (эта статья составляет 67% в общей сумме доходной части бюджета). Налог с населения установлен в 130 руб. с человека в год во всех районах, кроме Ельни и Глинки, где налог равен 120 рублям. В городе Смоленске налог не введен. От налога освобождаются служащие, рабочие, военные, инвалиды и некоторые другие лица.

Бюджет окружного управления составляется из отчисления районных управлений — излишков доходов.

В расходной части главной статьей является школьное дело, на которое запроектировано 25.373.800 рублей, и здравоохранение, на что ассигновано 9.977.400 рублей. Интересно отметить, что по районам (без Смоленска) на школьное дело ассигновано 21.342.000 рублей (или 37%), и на здравоохранение -3.807.000 рублей (или 10%). Таким образом, эти две отрасли народного хозяйства поглощают свыше 40% всех расходов.

29 августа 1943 г.

Как при крепостном праве

В начале сентября 1943 г. немецкий майор (фамилию его пока не удалось установить), командовавший одной из расположенных в Смоленске частей, праздновал свой «гебортстаг» — день рождения. По этому случаю он закатил парадный обед всем офицерам своей части. Старостам пригородных деревень было приказано привезти изменнику продовольственные «подарки» от своих «мужичков». Чтобы крестьяне как-нибудь не ошиблись при определении немецких аппетитов, подарки были точно расписаны между деревнями. Деревня Боровая — 8 пудов муки, деревня Сенная — десяток кур, деревня Михновка — теленочка с поросеночком и т.д. Все это было доставлено старостами в город и торжественно передано майорскому денщику как дар «верноподданных» поселян своему «благодетелю».

Крепко нажралось фашистское офицерье в тот раз! Но это была последняя их «парадная» жратва — через несколько дней они навсегда бежали из Смоленска и смоленских деревень, которые хотели превратить в свои вотчины.

Освобождение

По соседству с нами помещался лагерь военнопленных. Я видела, как издевались фрицы над нашими красноармейцами, как голодали они, переносили побои.

Никогда не забуду страшную картину массового истребления русских пленных. Их гнали куда-то по всему городу, а вслед гитлеровские людоеды стреляли из автоматов. Как подкошенные падали товарищи, обливаясь кровью. А на утро вся улица была усеяна трупами. Эта участь могла постигнуть и других пленных. Хотелось спасти товарищей.

Вместе со своей подругой Фрузой я помогла многим перебраться через линию фронта и соединиться с частями Красной Армии и партизанами. Мы доставали для них одежду, документы.

Мы, женщины, тоже чувствовали себя пленниками. Целыми днями меня и 17-летнюю дочь Любу немцы мучили непосильными работами. Окриков и издевательства досталось нам вдосталь. Голод и холод пришлось пережить моей семье. Сожгли немцы мою квартиру со всем имуществом, мужа посадили в тюрьму за то, что осмелился взять у фрицев ведро мерзлой картошки.

Настал радостный час освобождения. Мы вновь — свободные жители Смоленска ходим по родной земле, очищенной от гитлеровской нечисти.

По улицам проходили бойцы и командиры, освободившие нас из неволи. Я узнала среди них знакомых. Они продвигались на запад, где ждут их томящиеся в рабстве женщины, старики и дети. Они шли освобождать наших братьев и сестер.

В счастливый путь, дорогие товарищи!

Домохозяйка Ф. Кузьмицкая.

7 ноября 1943 г.

Охота на зайцев

Рассказ Елены Митченковой

В декабре, перед Новым годом, пришел к нам один немец и говорит: «Приходите завтра к дому губернатора». С болью в груди, со слезами на глазах пришлось подчиниться. Иначе, если не пойдешь, значит, получишь «по заслугам»…

Ровно в шесть часов началась перекличка, нас было около 90 человек. Стали шепотом разговаривать между собой, спрашивать друг друга, зачем собрали нас сюда? Что немцы задумали сделать с нами? Один говорит, что, возможно, работать куда пошлют. Другие тревожно спрашивали: неужели на расстрел?

Самая маленькая по росту девушка тихо прошептала: «В Германию, в рабство к немецким фрау».

К нашему недоумению после переклички переводчик сообщил на русском языке, что все пойдут в лес гонять зайцев.

До семи километров гнали нас по глубокому снегу. Был сильный мороз. Вот и лес показался. Нас разделили на 4 группы. К каждой группе прикрепили по 4 немца: двое впереди и двое сзади. Кто отставал, того били, заставляли идти быстрее. Потом дали команду:

— В лес, на зайцев!

— Лайте, как собаки!

По колено в снегу мы двинулись в сторону леса. Злоба и ненависть наполняли наши сердца. Нет, мы не лаяли по-собачьи.

Во весь голос мы кричали:

— Проклятые! Смерть вам, гадам!

— Скоро будет вам такая же участь!

С четырех сторон немцы гнали нас в лес. Слышались выстрелы.

Вернулись мы домой усталые, озябшие, а некоторые даже обмороженные.

Подобную охоту «на зайцев» оккупанты устраивали каждое воскресенье.

Сейчас, когда нас освободила Красная Армия, все эти пережитые ужасы кажутся кошмарным сном. Свыше двух лет хозяйничали в городе немцы. В нужде и бесправии переживали это страшное время смоляне.

Наши бойцы продолжают беспощадно истреблять гитлеровских солдат и офицеров. Они мстят им за разрушенный, сожженный разрушенный город, за расстрелянных товарищей. За поруганную землю, -за все это враг расплачивается сейчас своей кровью.

А мы, молодежь, обязаны работать и помогать фронту.

Мы возродим тебя, наш Смоленск! Ты снова станешь красивым.

Пусть знает враг, что на все его злодеяния мы ответим упорным трудом в помощь фронту, на восстановление своего красавца — Смоленска.

Записала А. Синицина.

31 октября 1943 г.

Биржа позора

Устроенная немцами в Смоленске «биржа труда» не только отбирала людей для работы на немецких захватчиков. Она поставляла еще и «живой товар» для услаждения гитлеровских скотов. На Краснинской улице находился офицерский публичный дом. Для солдат такой дом был устроен за Днепром. При регистрации молодых девушек на бирже их подвергали унизительному «медицинскому» осмотру. Самых красивых (и хорошо одетых) отправляли на квартиры офицеров для «домашней работы». После того как офицер насиловал «служанку», она передавалась для надругательства в офицерский или солдатский притон.

Годы испытаний

Мы, советская молодежь, родились и росли после Октябрьской революции. Только понаслышке и по книгам представляли мы себе старый мир. Жизнь открывалась перед каждым из нас как свободная и светлая дорога к знаниям, к радости. Но вот грянула война. И мы, имевшие несчастье попасть под иго немецкой оккупации, не по рассказам, а на деле изведали всю боль и горечь лишений, бесправия, унижения.

К началу войны мне было 17 лет. Я окончила 9 классов средней школы. У меня были радужные планы на будущее. Вот пройдет еще год, я кончу школу и поступлю в консерваторию. Мне грезилась музыка, мои успехи, что-то ослепительно яркое и радостное…

В Смоленск пришли немцы. Вместо класса я очутилась на дороге и молотом разбивала камень для щебня. Когда заболела мама, я не вышла на работу, меня посадили на две недели в тюрьму. Потом я была уборщицей в немецком штабе: топила печки, мыла полы. Помню, как однажды я точно проснулась и увидела себя со стороны: неужели это я, комсомолка, девятиклассница, веселая советская девушка, мечтавшая о высоком искусстве, согнулась над тряпкой на глазах у тупой и самодовольной немчуры?

Но это были только минуты отчаяния. Мы не теряли веры в силу советской Родины, не теряли надежды на приход Красной Армии. И многие боролись. Подслушивали советские радиопередачи, передавали из рук в руки советские листовки. И самые решительные бежали из города — в леса к партизанам.

Я не знаю, жива ли моя сестренка, моя маленькая, дорогая героиня Эмилия. Она младше меня на два года. Но она проявила недетскую твердость и мужество. Работая на трикотажной фабрике, она установила связь с партизанами. 24 девушки сговорились бежать к народным мстителям. Нашелся подлый предатель, предупредивший немцев. Половина бежавших была поймана, Эмилия в том числе. Три месяца держали ее в тюрьме. На допросе ей выбили зубы. Надзиратели издевались над заключенными, заставляя их часами прыгать на корточках или под страхом наказания наловить каждому по 500 мух. Наконец, их всех увезли в Германию. Был слух, что где-то под Минском их поезд остановили партизаны, освободившие всех пленниц. Если так, может быть, мы еще свидимся…

Снова пришла свобода. Ее принесла нам на своих штыках Красная Армия. О, теперь мы научились ценить свободу! Потому что мы узнали, что такое рабство.

А. Петрова.

31 октября 1943 г.

http://www.rabochy-put.ru