6 февраля 2018
Глава Комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Николаев совместно с группой депутатов разрабатывает законопроект, которым предлагается определить особенности сбора и использования дикоросов — ягод, грибов, орехов и растений. Данную инициативу планируется внести в марте текущего года. Об этом, а также о законодательной инициативе в сфере противодействия контрабанде частей и дериватов диких животных (дополнительная продукция охотничьего промысла и изделия из них) Н.Николаев рассказал в интервью корреспонденту Агентства городских новостей «Москва» Инне Родичкиной.
Инна Родичкина (И.Р.): Николай Петрович, поделитесь, пожалуйста, над какими законодательными инициативами вы сейчас работаете?
Николай Николаев (Н.Н.): Мы сейчас дорабатываем законопроект, который будет определять особенности сбора и использования дикоросов. Это огромнейший рынок, который у нас на три четверти теневой и не потому, что люди не хотят работать «в белую», а потому, что пока законодательство в этой сфере не предусматривает такой возможности. Сегодня граждане, которые собирают грибы или ягоды, могут свободно брать дары леса только для собственного потребления. Или же, если они хотят иметь возможность продать собранное переработчикам, им необходимо, как предпринимателям, арендовать на 10 лет лесной участок. Другого пути нет.
(И.Р.): Когда планируете внести данную инициативу?
(Н.Н.): Я очень надеюсь, что в эту весеннюю сессию, возможно, в марте, я и мои коллеги внесем этот большой и емкий законопроект в Госдуму. Надо решать эту проблему. Дикоросы — это один из наиболее возобновляемых ресурсов, которые у нас есть, и объем потребности в них: в грибах, орехах, ягодах, — колоссальный.
(И.Р.): Какие еще законопроекты сейчас в работе?
(Н.Н.): Работа идет постоянно. 26 января мы с коллегами внесли в Госдуму законопроект с поправками в Уголовный кодекс РФ, которыми предлагается отдать на утверждение правительства РФ крупный размер при контрабанде дериватов диких животных.
(И.Р.): Расскажите подробнее о данных изменениях? Какой в настоящее время определен размер ущерба от контрабанды диких животных? Получается, что данных мер недостаточно?
(Н.Н.): Речь идет о целом ряде таких достаточно экзотических для нас с вами вещей, но на которые на востоке существует огромный спрос. Это, например, лапы медведя или струя кабарги. На сегодняшний день ущерб от незаконной продажи дериватов диких животных является особо крупным, если он исчисляется суммой только от 1 млн руб. Контрабандисты и браконьеры этим пользуются для ухода от уголовной ответственности: они разделяют свой товар на более мелкие партии. Мы должны пресечь эту возможность.
Мы считаем, что здесь ответственность должна определяться по аналогии с преследованием незаконного оборота наркотических средств. Поэтому законопроектом предлагается предоставить правительству возможность пересматривать нижний порог денежного исчисления особо крупного ущерба. В этом случае даже небольшая партия контрабандного товара будет являться основанием для серьезного наказания. Предложенный механизм регулирования представляется более гибким, чем установление такого размера в самом Кодексе, поскольку процедура принятия акта правительства РФ занимает меньше времени.
(И.Р.): На данный момент широко обсуждается закон, который был отклонен Советом Федерации в конце прошлого года. Это закон о запрете контактной притравки животных на территории РФ. В Госдуме состоялись уже два заседания согласительной комиссии, которая призвана урегулировать разногласия по данному вопросу. Расскажите, пожалуйста, пришли ли депутаты и сенаторы к какому-то общему знаменателю?
(Н.Н.): У нас проходит очень конструктивная работа. Важно, что концепция законопроекта ни в коем случае не меняется. Мы полностью запрещаем деятельность незаконных станций по контактной притравке животных. Если животное находится в стесненных условиях, или оно привязано, или ему закрыли глаза, в этом случае контактная притравка будет запрещена, и при подготовке собак должна использоваться ограждающая конструкция. При этом ловчие птицы будут исключены из законопроекта. Мы проводили несколько экспертных обсуждений и поняли, что данная тема не актуальна.
(И.Р.): Согласитесь, что Совет Федерации нечасто отклоняет законы, которые принимают депутаты Госдумы. Как Вы считаете, почему произошла данная ситуация?
(Н.Н.): Такое недопонимание между Советом Федерации и Государственной думой возникло во многом из-за того, что в целом наше законодательство об охоте сильно отстало от жизни. У нас не урегулировано очень много вопросов повседневной жизни охотников и охотопользователей даже на уровне терминологии. Например, законодательно нигде не прописаны правила вольерной охоты. При этом есть охотничьи угодья, где выращивают оленей, косуль в полувольных условиях. А вот норм, которые бы определяли условия осуществления охоты в таких условиях, у нас нет, и это только один пример.
Когда мы начали обсуждать в формате согласительной комиссии закон о запрете контакта на притравочных станциях, нами был поднят целый пласт проблем. Еще один пример — нет закона о собаководстве. Из-за отсутствия регулирующих норм в сфере собаководства возникают вопросы и споры, уже даже и не связанные с охотой. Теперь мы это направление видим в планах работы Госдумы совместно с правительством РФ и Советом Федерации.
(И.Р.): Какие сроки вы для себя поставили? Когда будет готов текст, который будет устраивать обе палаты?
(Н.Н.): Я очень надеюсь, что до 10 февраля мы снимем все вопросы, связанные с этим законопроектом. Во всяком случае, нами было проведено два заседания согласительной комиссии, по итогам которых уже видно, что мы планомерно движемся к компромиссу, и коллеги из Совета Федерации нас поддерживают. Мы уточняем в законопроекте его формулировки, которые могут трактоваться двояко. При этом очевидно, что нам предстоит подготовить целый ряд отсылок на нормативные акты. Но важно, что мы не отходим от концепции законопроекта.
Как только будет подготовлен и подписан текст, который устроит обе стороны, он будет вынесен на рассмотрение Госдумы, после чего будет направлен в Совет Федерации. Мы определили для себя срок 10 февраля и приложим все усилия, чтобы в него уложиться.
(И.Р.): Насколько мне известно, пока работает согласительная комиссия и идет обсуждение текста законопроекта, эти притравочные станции спокойно работают. Получается, что на данный момент приостановить их деятельность нельзя?
(Н.Н.): Я обратился к главе Минприроды с этим вопросом, потому что у нас действительно образовалась параллельная реальность. По действующему Уголовному кодексу, все претензии, предъявляемые сегодня к этим страшным притравочным станциям, являются основанием для возбуждения уголовных дел. При этом судебной практики мы никакой не видим. Нужно прояснить ситуацию.
(И.Р.): Не менее важной темой на сегодня являются обманутые дольщики. Госдума сейчас активно работает над совершенствованием законодательства в этой области. Расскажите, пожалуйста, чего ждать от новых законодательных инициатив?
(Н.Н.): Своей законотворческой работой мы стараемся поставить точку в самой возможности появления новых обманутых дольщиков. Это важно. В прошлом году приняты серьезные изменения в законе. Сейчас мы уже в первом чтении приняли законопроект, который вводит ответственность для бенефициаров компаний-застройщиков и формирует вертикаль государственных контрольно-надзорных органов в области долевого строительства. Этот законопроект значительно усилит позиции Единой информационной системы жилищного строительства, благодаря которой мы сможем не только следить за ходом строительства, но и оперативно реагировать на любые изменения, происходящие на рынке долевого строительства жилья. Во второй половине февраля у нас заканчивается принятие поправок в этот законопроект, и я надеюсь, что в марте мы его вынесем на второе чтение.
Также в Госдуме на площадке нашего комитета действует рабочая группа по защите прав участников долевого строительства, в которую вошли члены всех фракций и заинтересованных комитетов, а также представители инициативных групп обманутых дольщиков. Мы каждый месяц собираемся, и, согласно сформированной повестке, обсуждаем ход исполнения «дорожных карт» по завершению строительства проблемных объектов. Нам удалось добиться публикации Минстроем в открытом доступе «дорожных карт», которые стали инструментом общественного контроля. Порядка 120 домов за последние полгода было достроено.
(И.Р.): В осеннюю сессию Вы внесли в Государственную думу законопроект, который закрепляет право суда списывать долги у граждан, которые не имеют имущества для удовлетворения требований кредиторов. Какие цели преследует данный законопроект?
(Н.Н.): Банкротство ассоциируется у большинства наших граждан с чем-то совсем плохим. Действительно, сложно отрицать, что приятного здесь мало. Но важно добиться другого, — чтобы сама процедура банкротства служила не для того, чтобы ставить крест на всех, кто испытывает сложности, будь это проблемы частных лиц или предприятий. Важно, чтобы процедура банкротства несла созидательную функцию. Не секрет, что доля оздоровившихся компаний в целом ряде стран доходит до 30% среди общих процедур банкротств, а у нас это максимум 1-1,5%. К сожалению, пока в нашей стране процедура банкротства — это процедура уничтожения. Этого быть не должно. Мы сейчас ведем комплексную работу по совершенствования этого института.
Если брать частных лиц, то процедура банкротства должна нести социальную функцию. Тот законопроект, который я внес совместно с коллегами, он предполагает, что отсутствие имущества у гражданина не должно служить препятствием для проведения процедуры банкротства. А пока мы видим, что если с человека нечего взять, то именно его и не допускают до процедуры банкротства — в этом парадокс. Если человек дошел до такого плачевного финансового состояния, то уж точно нужно включать реабилитационные механизмы. Мы как раз об этом говорим. Наш законопроект направлен на то, чтобы сделать эту процедуру в большей степени социально-реабилитационной, нежели экономической.
(И.Р.): А что нового ждет юридических лиц, если вдруг они пришли к такой ситуации? Станет ли процедура банкротства для них спасением, как и для физических лиц?
(Н.Н.): Что касается юридических лиц, то здесь отмечу крайне важный правительственный законопроект, над которым предстоит серьезная работа. Он предлагает новый формат законодательства о банкротстве, новую процедуру — реструктуризации и оздоровления. Предполагается, что изначально предприятие должно идти не на банкротство, а на оздоровление. Оно должно иметь возможность задекларировать свои проблемы и заявить о том, что готово оздоровляться.
Мы также видим, что ко второму чтению данного законопроекта мы должны прописать такую социально-чувствительную тему, как оздоровление застройщиков. Процедура банкротства, которая сейчас возбуждается в отношении них, часто хоронит последние надежды граждан — дольщиков. Этого делать нельзя. Наша цель — не уничтожение компаний, а их оздоровление. И это нужно предпринимать в первоочередном порядке тем более, когда дом почти достроен. Мы сейчас создали рабочую группу в комитете, которая занимается вопросами банкротства.
(И.Р.): Расскажите, как в комитете Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям продолжается работа по совершенствованию лесного законодательства. Расскажите, над какими законопроектами идет работа?
(Н.Н.): На сегодня самый громкий и для нас важный в этой сфере законопроект касается сбора гражданами валежника. Казалось бы, такая простая история! Можно или нельзя людям собирать валежник в лесу? Но данный вопрос не отрегулирован. Какие-то регионы закрывали на это глаза. Но есть и примеры, когда заводили уголовные дела на людей, которые собирали валежник. Мы получили положительный отзыв правительства на этот законопроект, рассмотрели его на комитете и рекомендовали Государственной думе принять его в первом чтении. Я очень надеюсь, что 7 февраля это случится.
Также у нас есть два серьезных законопроекта, которые уже сейчас в работе. Во-первых, это оборот сельхозземель и вопросы, связанные с введением регулирования по направлению залога сельхозземель. Это мера предлагается для того, чтобы сельхозтоваропроизводители могли использовать эту землю как основной актив для получения кредитов. Сейчас мы в комитете рассматриваем инициативу, направленную на то, чтобы целый ряд вопросов, связанных с сельхоземлями, включить в Земельный кодекс.
(И.Р.): Вы также проводите мониторинг реализации принятых законов, в частности, закона о так называемой «лесной амнистии». Насколько важно для вас проводить эту работу?
(Н.Н.): Формат мониторинга правоприменительной практики — это то, что мы взяли уже за правило. У нас есть опыт мониторинга закона о «лесной амнистии», и наша рабочая группа продолжает его осуществлять. В марте состоится очередное ее заседание, на котором мы подведем промежуточные итоги и обозначим проблемы, необходимые для устранения. Мы должны и дальше держать руку на пульсе.
Такая же работа у нас проходит по принятым изменениям в Лесной кодекс. Мы очень внимательно следим за правоприменительной практикой даже тех законов, которые приняты не только в этом созыве, но и в предыдущем. Ведь в 2016 г. в шестом созыве Государственной думы были приняты большие изменения, в том числе в части введения новой формы отчетности лесопользователей с предоставлением материалов дистанционного зондирования земли. Необходимо отслеживать внедрение этой системы в жизнь и добиваться ее повсеместного применения.
Помимо этого, в конце 2017 г. мы приняли важнейшие прорывные изменения, связанные с введением конкурсов для лесопереработчиков, а также в части открытия информации о лесе. Эту работу мы продолжим и в регулярном режиме будем мониторить и анализировать правоприменительную практику.
Нам крайне важно, чтобы законы были не только приняты, но и эффективно работали в дальнейшем.
