28 июня 2019
«Особое внимание мы уделяем модернизации производственного оборудования», — говорит Евгений Хрустов. С технологом Тамарой Ветровой они наблюдают за работой линии по розливу сиропов и десертов
Все ли богатства тайги мы используем? Деловую древесину вырубили на 100 лет вперед. А дикоросы? Сегодня используется только 1,5-3 процента от всего их объема, произрастающего в стране. Недаром так активно сейчас продвигается идея по внесению в Лесной кодекс и ФЗ «О потребительской кооперации» поправок, позволивших бы начать заготовку ягод-грибов-орехов и лекарственных трав в промышленных масштабах.
В том числе и физическим лицам — пока законодательство им разрешает это делать лишь «для собственных нужд».
Возродить систему заготконтор
В нашей стране осуществляется заготовка и сбор таких недревесных лесных ресурсов, как береста, мох, камыш, тростник, лесная подстилка и т. д. Из пищевых лесных ресурсов — дикорастущие плоды, ягоды, орехи, семена, грибы, березовый сок и т. д. И во многих субъектах России они стали важным источником средств существования для сельского и таежного населения.
Основная цель предлагаемого законопроекта — снятие правовых барьеров для более эффективного использования леса. Законодатели считают, что люди будут охотнее собирать лесные недревесные и пищевые ресурсы, если появится возможность сдавать их за деньги в специальные заготовительные комбинаты. Ну, а бизнес начнет инвестировать в эту отрасль. В законопроекте есть и смелое, назовем его так, предложение: всех заготовителей (физических лиц) планируется регистрировать в специальном мобильном приложении — там будут не только данные физлиц, но и прописаны объемы сданной ими продукции и суммы, им за это выплаченные.
Этот законопроект был принят Госдумой в первом чтении. Хотя многие моменты его пока размыты и непонятны. Например, сбор грибов и ягод с целью продажи подпадает под понятие «самозанятость». А если сборщики ресурсов леса зарегистрируются в качестве самозанятых, тогда уже надо платить налог с полученной прибыли (физлицам — три процента)? Учтите, речь идет об уплате налога за сбор грибов и ягод только на продажу — для собственных нужд граждане могут свободно и бесплатно пребывать в лесах и осуществлять безвозмездно сбор дикоросов.
Конечно, для нашего края вопрос серьезный — увеличение количества самозанятых. Как и для Сибири, к примеру, — там в сезон возникают десятки тысяч рабочих мест. Чем плохо: человек будет иметь право сдать лесные ресурсы в кооператив или продать их на ярмарке выходного дня, что действуют в крае. До 2000-х годов в России было свыше 18 тысяч больших и малых заготовительных контор, скупающих лесные ресурсы.
После принятия Лесного кодекса осталось около 700 крупных, остальные закрылись. Они оказались «вне закона»: в Лесном кодексе написано, что «собирать дикоросы в частном порядке можно только для личных нужд». На продажу — нет. К тому же скупать дикоросы у грибников, к примеру, можно, только если они собирали грибы на арендованном участке леса. Да какая мелкая заготконтора способна взять участок лесного фонда для этих целей?.. Участок «с грибными местами» в среднем стоит шесть миллионов в год, арендовать надо хотя бы лет на десять, а оправдаются ли затраты?
Папоротник пошел налево
А кто у нас сегодня главный сборщик дикоросов? Вы подумали — бывший интеллигентный человек (в просторечии бич)? Этот же они выходят на рынки чуть свет с ведрами грибов и пучками черемши? Не только бичи, не только… Пример — ООО «ОПХ «Лазовское». Это охотничье-промысловое хозяйство находится в Бичевой. Когда-то оно было крупным госпромхозом, но жизнь заставляет сокращать штат и уменьшать объемы заготовок, да и всяческие реконструкции не способствуют расцвету. Имеют место попытки власть имущих ликвидировать, продать предприятие «под разными соусами», были рейдерские потуги и прочее. А как же: город рядом, дороги отличные, места лакомые… В общем, сложно жить. -
В последние годы мы занимаемся только заготовками папоротника. Закончился период приемки, началась засолка. В этом сезоне нам удалось заготовить около 37 тонн сырца. Сегодня мы остались единственными в крае, кто продолжает использовать японскую технологию при обработке папоротника. В основном сейчас его готовят по упрощенной схеме: первый посол сделал — продал… — говорит директор Владимир Лобанов.
Как сегодня в основном заготавливают папоротник? Кто-то, имеющий деньги, руководит процессом из города. Нанимает местных и окрестных бичей, ответственный принимает сырец, который быстренько солят, и — на продажу! Или вывозят папоротник сырым, а в городе продают пучками… Конечно, все это делается в обход государства, с уходом от налогов. По подсчетам Лобанова, который годами отслеживает ситуацию, есть основания считать, что из района имени Лазо ежегодно уходит примерно 500 тонн папоротника. И еще одно подтверждение того, насколько слабо продуманы благие мысли об аренде леса под заготовку дикоросов:
- В свое время мы имели глупость оформить лесфонд в аренду для сбора папоротника. Надеялись, что будет порядок. Отнюдь! Площадь аренды взяли в пределах 200 гектаров, а как их контролировать? Варварский способ заготовки кем попало на наших гектарах продолжался. Два года платили арендную плату, но затем аренду расторгли… — замечает директор. Ну кто потянет все эти долгосрочные лицензии? За аренду угодий «под папоротник» плати, за аренду охотугодий также…
Выжить небольшому предприятию этой направленности сегодня, можно сказать, невозможно.
Кедровники — счастливое исключение
ЗАО «Компания «Лесные продукты» — единственное крупное предприятие в крае, уже 21 год занимающееся заготовкой (в меньшей степени) и переработкой (в большей) природного сырья. А в бытность коопзверопромхозов и госпромхозов — в 60-80 годы прошлого века — почти в каждом районе края существовали эти направления. Более того: кое-где работали и небольшие заводы по переработке ягоды и грибов — французские-испанские вина до Дальнего Востока не доходили, делали собственное из брусники-голубики.
- Изначально наше предприятие действительно большую долю продукции изготавливало из заготовленного на собственных заготпунктах дикорастущего сырья, — говорит директор ЗАО «Компания «Лесные продукты» Евгений Хрустов.
— Заготавливался и перерабатывался березовый сок, брусника, папоротник, клюква, лимонник, элеутерококк, грибы и так далее. Мы сами вывозили людей в лес, формировали бригады сборщиков, обеспечивали техникой высокой проходимости…
С введением нового Лесного кодекса, предполагающего обременительную и нерациональную аренду участков лесного фонда, заниматься активной заготовкой стало невыгодно. И даже опасно. Спрашиваю, почему опасно? Были примеры, когда хозяйства подпадали под большие штрафы. Допустим, единственное в крае предприятие в Нанайском районе, занимающееся заготовкой и переработкой березового сока, после крупных денежных начетов прекратило свое существование. Ну, и многие предприятия перешли «на пассивную заготовку» дикоросов от населения (которые люди заготавливали для собственных нужд).
Кстати, четкого определения, что такое «собственные нужды», нет до сих пор, а попытки некоторых регионов вводить какие-то нормы для населения по объемам заготовок были обжалованы прокуратурой (как было в Приморье). Так что пока можешь заготовить хоть вагон грибов — может, тебе для собственных нужд столько надо? Народ собирал как бы для себя, потихоньку сдавая заготовителям. Правда, для Хабаровского края «пассивная заготовка» выходом не стала. А вот в регионах, где сельское население по численности велико и может собственными силами организовать серьезную заготовку, к тому же дорожная сеть развита не в пример нашему краю, еще куда ни шло.
В Томске, на Алтае, Вологодчине дело пошло: освободившись от попенной платы за ресурсы, они приобрели возможность для того, чтобы вкладывать деньги в развитие. - Мы же от этого лишь проиграли: сырья мало, себестоимость его не сравнима с ценами в других регионах…
заготовок на Дальнем Востоке и северах была полностью разрушена. А в России с 2006 года сформировались крупные, с успехом развивающиеся заготовительные центры. Но — не у нас, к сожалению, — считает Хрустов. Это так. Исключение — аренда кедровников. Вырубать кедр нельзя (запрет!), орехи собирать можно, продукция идет на экспорт, а без официальной аренды экспорт легализовать не удастся. Так что хочешь не хочешь — арендовать надо. А что делать остальным? Аренда непосильна и малоэффективна, вдобавок на арендованной территории еще и население заготавливает…
Где выход? Создавать заготовительные пункты.
У дальневосточного сырья прописка не местная
Но прежде, чем понадобится заготконтора, сырье надо извлечь из леса. А кого сейчас в лес загонишь? Где оно, работоспособное сельское (таежное) население? Так какой выход пришлось искать «Лесным продуктам»? Директор побывал в Томске, на Алтае, в Карелии, где занимаются мощной переработкой сырья, делают концентрированные соки из ягод, видел, что многое идет на экспорт, но на какие средства нам закупать оборудование по сортировке ягоды, заморозке?..
Что интересно, всяческие изменения в Лесной кодекс нынче крупные заготцентры уже не волнуют. А нашим предприятиям что остается делать? Забегая вперед, скажу, что сегодня ЗАО «Компания «Лесные продукты» одно их самых устойчивых и продвинутых предприятий на дальневосточном рынке. Как это им удалось?
- Чтобы быть конкурентно способными, мы вынуждены сегодня завозить большую часть дикоросов из других регионов. Сконцентрировались на глубокой переработке продукции. Основное внимание уделяем модернизации производственного оборудования, эффективности бизнес-проектов, качеству и снижению себестоимости выпускаемой продукции. Благодаря этому удалось войти во все крупные торговые сети региона.
На запад двигаться сложнее, но пытаемся. Ну, и часть продукции экспортируется, — говорит директор. Восстановить систему заготконтор дело сложное. В крае надо что, построить заготовительные пункты? Каким образом? Не проще ли закупить готовое сырье заведомо высокого качества? Которое обойдется в пять раз дешевле, чем если заготавливать его здесь… Так что перспективу восстановления заготовок на Дальнем Востоке бизнесмены считают пока печальной, скажем так.
«Сладкий» вопрос
А «Лесные продукты» попутно обратили серьезное внимание на мед. Считая, что мед — тот ресурс, который трудно отнять у Дальнего Востока.
- Да, система разрушена и здесь — в крае было 11 пчелосовхозов, сейчас не осталось ни одного. Действуют мелкие разрозненные хозяйства, производящие продукцию без контроля качества… Между тем пасеки сохранились, люди тоже, навыки тем более. Главное, остался уникальный зеленый конвейер природных медоносов — три эндемичных вида дальневосточных лип. Зацветая последовательно, они дают рекордные урожаи меда, которые невозможно получить в других регионах, — говорит Евгений Хрустов.
При промышленном подходе к получению меда, используя современную технологию и ориентируясь на современные требования рынка, можно выпускать востребованную и у нас, и за рубежом продукцию. - Сегодня особенно востребован мед с экологически чистых медоносов. Вдобавок это возможность обеспечить работой и стабильным доходом жителей таежных сел, — считает Хрустов.
К слову, Лесной кодекс регулирует и размещение пасек в лесах. Здесь также далеко не все благополучно: во‑первых, законно разместить пасеку в лесу попробуй-ка, а во‑вторых, основной медонос, липа, отдается под вырубку лесозаготовителям. Они вырубают липу на ранее охраняемых территориях, используя старые дороги и приводя их в полную негодность своей тяжелой техникой. А конфликты между лесозаготовителями и пчеловодами? В Нанайском районе, например, арендаторы последних просто не пускают на свои участки: «Вы встанете, а потом мне что, липу не трогать?» Так что при этом говорить о процветании старейшей отрасли Хабаровского края?
Хочется отметить, что Лесной кодекс большинство понимающих, что творится в лесу, называют не иначе, как «преступным». Принимался он для нужд лесозаготовителей, нацеленных на вырубку и продажу леса за рубеж. За 23 года в Лесной кодекс внесли сотни, если не тысячи, поправок, но ситуация не изменилась. К примеру, раньше полномочия по регулированию рубок на своей территории были предоставлены регионам, после принятия Лесного кодекса этим распоряжается Рослесхоз. Это нормально? Так с чего бы ситуации меняться? А ведь до 2006 года дальневосточная липа в крае была породой, запрещенной в рубку в районах развитого пчеловодства. Сохранили липу, называется. Для чего? Сегодня эти места представляют основной интерес для лесозаготовителей!
Впрочем, «медовая» тема сегодня бесконечна — это отдельный разговор и отдельный материал. Каков вывод? Сырьевой потенциал на Дальнем Востоке есть. Эколого-экономическое и социальное значение пищевых ресурсов леса большое, а уровень их освоения в крае низкий. Сдерживающим фактором развития этого сектора хозяйства являются недостатки правового регулирования, прописанные в Лесном кодексе. А вообще-то печально. Так и тянет вспомнить старый афоризм: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем…»
Наталья ПЛАТОШКИНА.
