Экс-мэр с гаечным ключом

… — Зря приехали, — сказал нам директор совхоза имени Лужкова (а так на калининградской земле теперь уже называют это хозяйство) Тимур. — Юрий Михайлович вас сейчас пошлет. Вон он овес убирает. Сидите пока на полевом стане — я его часа через полтора на обед привезу.

— Нет! — заорали мы с фотокором Женей Гусевой.

Тимур плюнул и отвез нас поближе к полю — к лужковскому агроному Руслану.

— Да, Михалыча теперь не остановишь, — агроном, сидя в машине, грыз соломинку и записывал в испачканную солидолом тетрадку показатели комбайнера Лужкова. — Он от зари до зари на комбайне. Без сна и отдыха. И — вот уже 10 дней. (Вздыхает) Мы и забыли, как так работать.

— И сколько Михалыч уже намолотил зерна?

— К тысяче подбирается.

— Центнеров?

— Тонн!.. (смотрит на горизонт, аккурат до которого простираются лужковские поля) Вам повезло — вон у него комбайн опять встал — сломался. Он же немецкие, что Елена Николаевна (Батурина. — А. Г.) подарила, раздал ребятам, а сам на «Ростсельмаш» сел…

Лужков и правда встретил нас с гаечным ключом в руках. Но тут же заулыбался. Мы обнялись…

Бывший столичный градоначальник поколдовал у комбайна — вытер ветошью ладони, испачканные соляркой, что ли…

— … Юрий Михайлович, мы тут с вашим агрономом Русланом прикинули, что примерно тысячу тонн вы намолотите зерна. Лично Лужков!

— Может быть. (шевелит губами) За собой я не считаю.

— А какая у вас зарплата, сколько себе выписываете?

— Нисколько.

— Вы за бесплатно, что ли, работаете, как при коммунизме?

— Да.

— А зачем тогда?

— Чтобы хозяйство процветало.

— Но какую-то прибыль оно дает?

— Ты что? Какая прибыль у сельского хозяйства? Тем более, что за один только год рост стоимости удобрений – на 60%, химсредств защиты растений – в два раза, на 60% увеличилась цена топлива. У нас вдвое поднялись цены на запчасти, также — на семена. Ты что, Саша, какая прибыль? Если ты хочешь вложить деньги и потерять их, займись сельским хозяйством.

— Да? Так вам же Елена Батурина говорила это еще 5 лет назад, а вы ее не слушаетесь. Вот! Если бы у меня была супруга самой богатой женщиной в России, я бы ну ни дня нигде не работал. А вас что заставляет?

— Дурь. Характер. (пауза, задумывается) Я не могу без работы.

— Как урожай?

— Не могу сказать, что урожай у нас блестящий. Пшеницы набирается около 45 центнеров с гектара, овса — под 40.

— А гречихи? Кстати, обед у вас скоро?

Женя Гусева, фотокор «КП» (шепотом):

— А я гречневую кашу люблю.

— В принципе наш урожай, — Лужков нас с Женей не слышит, — может быть выше среднего по России. Но здесь можно получать гораздо больше. В прошлом году у нас было 52,6 центнера, и это не предел. Нынешнее лето было неудачным. Вот прошедшей зимой — бесснежная же была — в области вымерзли практически полностью озимые. А летом как только начали сбор урожая – пошли дожди непрерывные. Комбайны тонули.

— Ужас! И немецкие тоже?

— Немецкие хуже даже чувствовали себя, чем наши…

— Обед, говорю, когда у вас, Юрий Михайлович, — вот скоро?

— Ты что? (удивленно) Жрать сюда приехал?

«Нам теперь надо много сена»

…Агроном Руслан сгонял куда-то за новой цепью для жатки (кажется, так это все называется), Лужков все это время беспокойно поглядывал на часы, переминался с ноги на ногу, пытался стряхнуть пыль со штанов… Правда, безуспешно.

— К сегодняшнему дню вместе с Еленой Батуриной сколько денег вы вложили вот в это свое хозяйство?

— (хмуро) Не считали пока. Я думаю, суммарно где-то миллионов 7 долларов, с учетом конного завода. А вообще мое хозяйство начиналось с восстановления конюшен. Елена вложила в них большие деньги. Еще она построила школу.

— Конную?

— Нет, обычную школу. Дети ютились, по сути, в приспособленных помещениях.

— Ну, это же не в вашем хозяйстве?

— Нет, для района. А потом она купила землю. Тогда земля не была очень дорогой. Затем приобрела еще тысячу гектар, это уже под мои просьбы, чтобы сделать нормальное, сбалансированное хозяйство. И я начал заниматься тем, что вы сегодня видите, и тем, что у меня в перспективе. А видите вы сегодня 5 с лишним тысяч гектар земли…

— Ого!

…которая обрабатывается полностью под зерновые культуры, под гречку, под луговодство (нам теперь надо много сена). У нас сейчас где-то около 70 лошадей спортивных, у нас, наверное, уже больше 2-х тысяч овец, у нас свыше 100 коров. Овцы у меня претендуют на звание племенного хозяйства. Коров мы завели 2 года назад для молока, во-первых. В этом году мы будем уже делать сыр. И у нас много отходов — шелухи, соломы и навоза. Навоз надо использовать. Не делать отвалы и нарушать равновесие природной среды, а в дело пускать. Помнишь кизяк?

— Кирпичики такие из навоза, да? Я слышал, раньше в деревнях ими печки топили.

— Мы можем показать установку, она уже делает пеллеты так называемые. Это такие маленькие карандашики, которые кладутся в полуавтоматическую печь, и в доме — тепло. Она сама добавляет, сама регулирует, сама разводит это тепло по дому. И маленькая печка может отопить весь дом. Пеллеты мы будем продавать.

Еще из навоза делается компост. В нем хорошо выращивать шампиньоны. А из соломы делаем такой субстрат, который пригоден для выращивания вешенок. Я сейчас строю цех, в котором будет производиться по максимуму до 90 тонн грибов. А субстрат, после того как грибы на нем выросли, пойдет в пеллеты. И мы так не засоряем природную среду. Все в комплексе, все сбалансировано.

— Вы говорили, что 100 семей обеспечиваете работой. Если у вас механизатор работает, в сезон он получает до 100 тысяч рублей в месяц. Если вы начнете все эти новые технологии внедрять, сколько еще семей получат работу?

— Если запустим в производство пеллеты, переведем на круглосуточный режим работы крупорушку, отладим производство сыра и выращивание грибов — еще порядка 30 человек получат работу. Главное, мы хотим создать хозяйство, которое… Ты Саш, почему перестал записывать-то?

— Да мне — это… Не очень интересно. Извините.

— Что-то не нравится? — Лужков прямо опешил!

— Я-то хотел юбилейное интервью о Лужкове, а тут — навоз, пеллеты, крупорушка.

— Так это же моя сегодняшняя жизнь! Ладно, я на комбайн.

Намолотив и выгрузив в тракторный прицеп пару бункеров отборного, играющего (да простят меня сельхозтехнологи!) на солнце овса, Лужков нажимает на тормоза и спрыгивает с мостика комбайна.

«Теща покупает только мою гречку»

— Юрий Михайлович, а вот говорят, что в Европе гречневую кашу не едят.

— Намек понял… Поехали перекусим! На чем мы остановились-то? Ага… Так вот — самое главное, мы хотим создать комплексное и сбалансированное хозяйство, которое должно работать даже в условиях российских (а они неблагоприятные для сельского хозяйства)… Что бы правительство ни говорило, сегодня в России не создано благоприятных условий для селянина.

— У вас есть пьеса «Сократ всегда Сократ», такая ироничная. Может быть, вам…

— Написать пьесу по селу?

— Ну, не пьесу, а какой-то трактат, что делать, как быть.

— Я написал сейчас книгу. Она не по данному хозяйству, хотя там есть кое-какие элементы. В ней много страниц посвящено опыту Китая, который преодолел голод в стране. Вы помните, во времена Мао Цзэдуна Китай голодал. Потом появился Дэн Сяопин, и в течение трех лет он не только накормил миллиардную страну, но и начал экспортировать продовольствие. И мы в наши холодные и тяжелые времена 25 лет назад покупали китайские консервы, чтобы поддержать население Москвы.

Эту революцию в экономике Дэн Сяопин произвел на основе работ Николая Ивановича Бухарина, которого и до сих пор у нас в России считают троцкистом. А его наследие было великим, и Бухарин был реальным автором НЭПа. Он категорически выступил против коллективизации, раскулачивания. И его принципы, которые он реализовал в НЭПе, оказались абсолютно приемлемыми для Дэн Сяопина.

— Юрий Михайлович Лужков может стать нашим Николаем Ивановичем Бухариным или хотя бы Дэн Сяопином?

— (Смеется) Я был и могу стать Юрием Михайловичем Лужковым!

— Вам лично этого достаточно?

— Мне очень интересны принципы, которые реализовал Бухарин. И я об этом пишу как рекомендацию нашему президенту – уйти от этого пресловутого, навязанного нам Западом монетаризма. А монетаризм и до сих пор, после Гайдара, Чубайса и при нынешних Кудриных и Набиуллиных, процветает здесь. У нас сегодня игра в деньги, а не работа по развитию реального сектора экономики, в том числе и сельского хозяйства, которая должна дать нам укрепление рубля, развитие промышленности, науки и возможность решать вопросы социальные. Мы сегодня перестали по-настоящему быть социальным государством.

А как ты будешь проводить социальную политику, если у тебя не работает экономика? Если ты только смотришь каждый день, сколько стоит нефть, какое соотношение доллара к рублю?

…Прежде чем сесть в машину, Лужков снимает одну туфлю и высыпает оттуда песок.

Разговор в машине…

— А вы с собой, что ли, гречку в Австрию берете?

— Нет. А мы с Еленой почти и не бываем в Австрии. Это только вы разводите такую информацию, которая не соответствует действительности.

— Да мы не разводим… Так супруга хоть пробовала вашу гречку?

— Да. И теща, самое главное. Теща сказала: я не покупаю больше никакую другую гречку. Это не подыгрывание зятю, а объективная оценка качества нашей крупы. Она хороша.

— Теперь понятно, почему вы и с тещей уживаетесь, и с супругой у вас — совет да любовь.

Лужковский мед — самый вкусный!

В этот день у Лужкова был такой обед: салат из помидоров, посыпанный душистым укропом — со сметаной, суп вермишелевый со свежей бараниной, отдельно баранина вареная — на косточках и без (большие куски), картошка разваристая, соленья, какой-то сладкий пирог.

— А Женя Гусева кашу гречневую любит.

Галина, повариха:

— Ну, вот — а мы как раз сегодня гречку-то и не варили!

Лужков:

— Галь, да ничего! Я им такой насыплю.

Лужков берет ложку и ест быстро-быстро. Салат — тоже ложкой, так быстрее.

— Вы гордитесь, что ваша жена самая богатая женщина России?

— Меня это мало волнует.

— Если бы не была богата, она бы вам тогда трактор не подарила.

— Трактор можно подарить, и не будучи даже участником списка «Форбс».

— Но все равно греет же это?

— Трактор в подарок? Греет-греет… Он мне нужен. Для дела, а не для того, чтобы покрасоваться.

— А сколько она вам уже комбайнов подарила?

— Три.

— Трактор, три комбайна. А еще что?

— Сеялку на день рождения. То, что вы видите, это ее понимание того, что без серьезной механизации, без серьезной поддержки мощной современной техникой сельское хозяйство не освоить, не поднять.

— И еще многие не врубаются: и как в одной семье жена – капиталист, а вы – социалист?

— Ну и что? Между прочим, симбиоз капитализма с социализмом и является той основой, которая должна быть фундаментом любого государства.

— То есть утром мажу бутерброд, сразу мысль – а как народ?

— Нет. Это слишком примитивно. Нужно уметь организовывать работу промышленности, строительства, сельскохозяйственного производства. А прибыль, которую при этом получают, нужно уметь правильно направить – не на гламур, а на социальные задачи.

Лужков берет с тарелки самый маленький кусок баранины, макает пальцы в соль — солит щепоткой, по-крестьянски, поднимается из-за стола, ест прямо на ходу

— Вы ссоритесь с женой?

— Ну да, бывает.

— Из-за чего?

— Я уж и не припомню. Редко это.

— Какие-то принципиальные вопросы?.. Я имею в виду ссоры не из-за того, что Юрий Михайлович не вымыл посуду. Допустим: давай купим не этот трактор, а тот, давай вместо трактора — два комбайна купим.

— Нет, у нас таких не бывает.

— А какие ссоры у вас бывают?

— Я даже и не очень себе представляю… Ну, вот из-за долгих моих отлучек…Знаешь, мы живем семьей, живем ладно, умеем понимать друг друга, умеем, я бы сказал, идти навстречу пожеланиям друг друга. Компромисс для нас является той основой, которая вообще должна быть основой каждой семьи. Доверие. Это все создает определенную атмосферу. Лена работает, я ей не мешаю бизнес делать, она всегда занималась этим самостоятельно. А она не мешает мне здесь сотворять то, что вы видите. Подсказывает правильные решения.

Вот, скажем, когда я решил выращивать грибы, она говорит: это хорошая идея, но ты подумай о системе продажи. Потому что это будет непрерывное производство, которое станет поставлять скоропортящийся товар большими партиями. Значит, надо предусмотреть систему распределения, систему торговли. Абсолютно права.

Повариха Галина приносит корреспонденту «КП» чай и пиалу, наполненную доверху густым ароматным медом.

— Юрий Михайлович, а это ваш мед?

— Считай, что мой.

— По пчелам скучаете?

— Я пчеловодство не бросаю.

— У вас очень хороший мед.

— (Озадаченно) Я думал, хорошие мысли, а ты – мед! Мне надо на поле — пшеница вон осыпается!

…И вот гречки он нам так и не насыпал.

КСТАТИ

«…А облака я теперь не разгоняю»

— Когда мы, Юрий Михайлович, к вам ехали, везде шел дождь: в Москве дождь, в Калининграде дождь. А к вам — дождя нет! Вы и здесь что-то с погодой делаете, как раньше в Москве, да? В интернете на полном серьезе утверждают, что, когда были мэром, вы, чтобы снизить количество осадков в столице и облегчить себе жизнь, что-то с ними, с осадками делали…

— С облаками? Мы осаждали облака. И не в Москве, а в окрестностях города.

— Пишут, что вы постоянно…

— Не перебивай меня, пожалуйста. Делалось это практически ежегодно на два праздника – День города и День Победы. Нам же хотелось, чтобы в великий день было солнце над Москвой. Для того, чтобы москвичи могли хорошо отпраздновать, порадоваться нашим успехам, чтобы была хорошая погода и настроение нормальное у народа.

— И как вы облака осаждали?

— Есть такие виды солей серебра, которые не несут в себе каких-то отрицательных моментов для природы. Мы договаривались с авиаторами, и они выпускали самолеты и опыляли этой солью дождевые облака, которые близко к Москве подходили. И эти облака оседали.

— Признайтесь, здесь, под Калининградом, вы тоже это используете?

— Нет.

— А почему везде дождь, а у вас сухо?

— Потому что нам везет. У меня день рождения совпадает с днем рождения Богородицы, это она меня все время поддерживает и спасает. Я обращаюсь к Всевышнему, обращаюсь к Богородице и прошу: вот в этом месте Калининградской области, которая отличается большим количеством осадков, пожалуйста, когда у нас идет уборка, — постарайся сделать так, чтобы не было дождя.

— А как вы молитесь?

— А вот выхожу на поле — оно для меня как храм. И прошу у Господа. Не всегда моя молитва доходит, но по сравнению с другими районами Калининградской области мы здесь имеем преимущество.

…И НАКОНЕЦ — ПРО ЮБИЛЕЙ

«На мое 80-летие посадим в Москве сад. Путин идею поддержал»

— Вам 80 лет. Вы прожили такую жизнь, вы состоялись…

— Я еще ничего не прожил. Что ты итоги подводишь?

— Я посмотрел, Лужков – автор 37 книг. Столько званий у вас, столько наград.

— Нормально.

— Я знал, что вы сбитень придумали, но когда увидел, что вы, оказывается, изобрели какой-то элемент ракетного двигателя…

— Я изобрел двигатель внутреннего сгорания, который, по существу, дает возможность уйти от возвратно-поступательного движения. Это признано интересным изобретением. Оно демонстрировалось на бельгийской выставке инноваций.

Ну и что? Итоги теперь подводить? Вот когда будет мне за 90, тогда можно уже поговорить о количестве книг, орденов, медалей, изобретений, которых у меня, кстати, более 200…

— Юрий Михайлович, а сам юбилей-то у вас будет? В смысле — как отметите?

— На 24 сентября на 11 часов утра назначен субботник. Будем сажать яблоневый сад в Коломенском. Коломенское дало добро, правительство Москвы — тоже. Идея субботника поддержана Владимиром Путиным.

— Вы опять лично общались с Владимиром Владимировичем?

— Нет, на этот раз Елена встретилась с президентом.

— А где она встретилась?

— В Санкт-Петербурге, причем это было тайком от меня. Вот эту идею – провести субботник в мое 80-летие – она держала в секрете, она ее разрабатывала, потом втайне полетела в Петербург, сказав, что у нее там дела гостиничные (у нее там гостиница есть). На самом деле она договорилась на прием к Владимиру Владимировичу. Он ее принял очень по-доброму. И когда она высказала эту идею, президент ее очень поддержал.

— А сколько времени продолжалась беседа Елены Николаевны с Владимиром Владимировичем?

— Я не знаю. Это надо спросить Елену. Она приехала и говорит: ты не хотел отмечать день рождения, я тебя понимаю, но совсем не отмечать нельзя, это не русский стиль, поэтому я договорилась о посадке яблоневого сада.

Приходи, только без камеры, а с лопатой!

— Ладно, приду. И сад назовем — имени Лужкова.

— Не надо! На моем веку столько сносилось скульптур, столько менялось имен. Ничего мне этого не нужно!

Калининград — Москва.