10 ноября 2016
И каждый год скопление народа,
Или, точнее, скопище людей.
С корзинами идут и кузовами,
Им вольный воздух головы кружит.
И, знаете, скажу вам, между нами,
Почти у всех припрятаны ножи.
Сейчас начнется тихая охота,
Грибам не трудно головы срубать,
Они не могут спрятаться в болото,
И не умеют бегать и летать.
Зарежут козляков и сыроежек,
Опят на пнях замшелых расчленят,
Боровикам под корень все обрежут
И у свинушек вырежут свинят.
А насладившись зверскою забавой,
Присядут от трудов передохнуть,
Чтобы глотнув чайку или какао,
Опять с ножами в темный лес шагнуть.
Замолкнут говорливые синицы,
Барсук найдет убежище в норе,
Под листьями попрячутся мокрицы,
И лишь грибы открыты в сентябре.
Они стоят неисчислимой ратью,
Упрямо вылезая из земли,
Презревшие свой страх, лесные братья,
Что жизни суть в заклании нашли.
Как агнцы, тихо на алтарь ложатся,
В угоду плотоядности людской,
И тихо листья желтые кружатся,
Шепча молитвы им за упокой.
На кухнях тетки станут кропотливо
Кромсать грибов увядшие останки,
Варить и жарить, добавлять в подливы,
Солить и забивать их плотно в банки.
Зимой, открыв прожорливые глотки,
Задумавшись о светлом и большом,
Помянут люди лето стопкой водки,
И закусив заквашенным грибом.
Мы все порой к жестокости причастны,
Соленый груздь, средь яств других — кумир,
Не есть грибы — мы попросту не властны,
Мне жалко их, но так устроен мир.
