Уходящий год выдался на редкость засушливым. С мая практически не было дождей. Тщетно грибники надеялись на походы в лес за грибным счастьем. Но счастья, как это обычно случается во второй половине мая и до середины июня, не случилось. Подвела сухая погода. Грибы не уродились.

Дождей не было практически всё лето — только в сентябре случились осадки. И грибники устремились в лесные чащи. И были вознаграждены. Бывалые лесовики утверждают, что такого урожая белых и кесарева гриба никогда не было. Сотни краснодарцев на своем транспорте или общественном увозили вороха первоклассных даров леса. Казалось, лес не выдержит такого нашествия грибников, и напрасно. Кладовые природы не скудели. Известие об обилии грибов полыхнуло по городу как пожар и увлекло в лес даже тех, кто никогда не интересовался тихой охотой.

Я тоже оказался в числе тех, кто в ближайшие выходные, прихватив свою заветную корзинку, любовно сплетенную неизвестным мастером из ивовых прутьев, с трудом пробился в автобус набитый такими же, как я, пассажирами под завязку.

Но идти в лес с толпой сборщиков мне совсем не улыбалось, ведь сбор грибов неслучайно называют тихой охотой. А какая тут тихая охота, когда грибники окружают тебя со всех сторон!

Говор, смех не дают сосредоточиться, остаться с лесом наедине. Пропадает всякое очарование природой. И я вышел из автобуса, идущего в Калужскую, за несколько километров до станицы, у указателя, призывающего порыбачить и отдохнуть на калужских озерах. Я вышел из автобуса в единственном числе, что меня обрадовало. Озера меня не интересовали. Интересовали дубравы и уже отливающие золотом осины за озерами, где я рассчитывал спокойно поохотиться за одним из самых таинственных порождений природы. Грибное счастье, как известно, кратковременно. Век грибов недолог — от пяти до десяти дней. А там опять жди дождей и нарождения нового слоя грибов.

Так вот, я попал в лес, когда первый самый обильный урожай грибов был уже собран более счастливыми и удачливыми грибниками. Но я не был особенно огорчен. Главное, что я наконец-то оказался в лесу, уже роняющем листву. И был счастлив. Не спеша, всматриваясь в покрытую первой опавшей листвой землю, я время от времени обнаруживал черные шатры белых. Многие из них были уже тронуты личинками. До них вовремя не дотянулись руки грибников. Но вот кесарев гриб, которого, утверждали знатоки, в этом году очень много, упорно избегал встречи со мной, и я всё же, надеясь обнаружить его, углублялся всё дальше в лес и скоро вышел на порубки. Нет, не на лесосеку. Срублены были только самые мощные, в расцвете дубы, в несколько обхватов. Земля была искорежена транспортом и вся буквально завалена сучьями. Думал, может, один участочек. Увы, я шел и шел, пробираясь между следами варварства, и ему не было предела.

Неужели здесь никогда не бывают инспектора лесного хозяйства? Ведь это их прямая обязанность — следить за правилами порубок! Главное из которых требует утилизировать все древесные остатки и оставить лес чистым. Конечно, природа когда-нибудь справится с этой проблемой. Сучья сгниют, и лес очистится. Но на это уйдут годы. Горы сухих сучьев, которые легко возгораются,— это основа для возникновения пожаров, которых еще хватает в наших лесах.

Опять же горы остатков от спиленных деревьев мешают возобновлению леса, подросту, которому трудно пробиться сквозь завалы, устроенные нерадивыми заготовителями леса. К тому же спилены и вывезены явно осеменители леса. Откуда взяться желудям на пустошах, где нет дубов, и дать жизнь новым дубкам? А значит, на месте дубравы здесь со временем возникнет сорный лес, не имеющий хозяйственного значения.

Ко всему прочему порубщики леса оставили после себя не только искореженную землю и листовую подстилку, удерживающую влагу, но и способствующую поддержанию жизни растений. Неслучайно на искореженной техникой земле ничего не росло, даже вездесущей травы. Естественно, не росли и грибы. Обнаружил только один-единственный боровичок — там, где сохранился клочок земли, не тронутой техникой и к тому же не заваленной сучьями.

Смотреть на эту варварскую картину было выше сил, и я постарался поскорее убраться отсюда подальше, в чистый лес, и мне, должен признаться, это удалось не сразу. Видимо, заготовители леса чувствуют свою полную безнаказанность и продолжают подобным образом заготавливать лес не один год и сегодня. Слышны были в глубине леса голоса заготовителей древесины, шум машин, падающих деревьев. А рядом с собой я обнаружил временный бивуак заготовителей. О нем говорили брошенные на земле пятилитровые и полуторалитровые полиэтиленовые бутыли, железные банки от консервов, полиэтиленовые пакеты. Заготовители древесины захламляли лес еще и своими бытовыми отходами. Экологические, природоохранные службы здесь отдыхают. Давно не видел подобного варварства. Получается как в басне Крылова: а Васька слушает да ест. Слушают заготовители обращения к ним и всем гражданам, как важно беречь лес, легкие планеты, наше национальное богатство,— и творят безобразия. Рубят лес по принципу «после нас хоть потоп».

Притом что порубщиков определить нет особого труда. Видимо, это они проложили новую дорогу к лесным кладам и продолжают заготавливать лес. А вот тех, кто рубит лес незаконно, нужно ловить только за руку. Кстати, это тоже сделать несложно. Они и сегодня втихую рубят лес. Хотя чего церемониться — инспекторов всё равно не видно. Да и ругать их я не шибко намерен по той простой причине, что инспекторов по новому лесному законодательству кот наплакал. Один на тысячи гектаров, которые тянутся на десятки километров. Будь ты хоть семи пядей во лбу — не справишься, не усмотришь за каждым деревом, участком. К тому же у нашего, русского леса нет настоящего хозяина, как это было при прошлой и еще дореволюционной власти. Подлинным хозяином леса были лесничества, лесники. И штат лесничих и лесников был во много раз больше нынешних. И они успевали каждый день объезжать и проверять состояние своих лесных участков. И все об этом знали. Тогда и успевали сберегать лес от недобрых порубщиков. И отвечали за всё, что происходит в лесу и с лесом. В наши времена патриоты леса буквально стонали от бессилия лесных служб. Их штаты безжалостно сократили. Общественность, оставшиеся при деле работники леса требовали принятия разумного Лесного кодекса. Дождались. По новому законодательству лес передан не лесничествам, как того ожидали, а в ведение леспромхозов.

Это как козу пустить охранять капусту в огороде. Дело леспромхозов — заготавливать лес, а не разумно беречь и приумножать лесные угодья. Лесничества переподчинены леспромхозам. А чтобы им неповадно было даже вспоминать про доказавшие временем свою эффективность службы лесничеств как подлинных хозяев леса, изменили даже должности. Теперь бывшие лесничие стали инспекторами. Так что то, что происходит в лесу под станицей Калужской, не удивляет. Это скорее закономерность. Что сотворили, то и получили. Это как большой самолет, которым должен управлять по штату экипаж из десяти, положим, человек, поручат рулить одному или двум пилотам. Авария будет, скорее всего, обеспечена. В нашем русском лесу авария уже случилась. Как исправить ситуацию, скажет любой работник леса. Нужно наконец отдать лес в руки лесничеств, а штат лесничеств увеличить до разумного предела, как это было на протяжении веков, чтобы лес был действительно под надежным, а не кажущимся надзором. В сложившейся ситуации государство экономит на спичках, то есть зарплате лесничих, а теряет нечто большее — наш бесценный лес, без которого в наше технологичное время никуда.

Индустриальный Запад уже не первое десятилетие понял, что пластмассовые и прочие чудеса химии вредны, панацея от побочного действия искусственных материалов — дерево. В любой западной квартире, будь то во Франции или в Германии, Голландии или Бельгии, Англии, вы не найдете мебели, сделанной из искусственных материалов. Всё сделано из натуральной древесины: шкафы, стулья, столы и так далее. Только мы с мясом вырываем из стен экологичные деревянные рамы, которые прослужили бы нам еще не один десяток лет, и заменяем на пластмассовые. Пластмассовые изделия заполняют наши дома. И после этого мы удивляемся, что меньше живем по сравнению с западными странами.

Стоит ли удивляться, что потребление древесины в мире постоянно растет? Растет и значение леса, и его цена. И так будет всегда. Наша страна располагает одним из крупнейших лесных массивов в мире. Это не значит, что наш лес никогда не кончится. Неправда. Извести можно всё. Спасемся сбережением нашего леса. И нашей пресной воды. Не за горами время, когда они будут дороже золота. Давайте думать об этом сегодня.

 

Виктор БОГДАНОВ

Источник: kubantoday.ru