По грибы с Гомером

Дмитрий Крымов представил новую постановку в «Школе драматического искусства»

Театр

Определение «театральная метаморфоза» оказалось очень точным. Двенадцать сцен — кольцевая композиция, набор сюжетов, формы перетекают из одной в другую. Герои ходят за грибами, ловят рыбу, воюют с протекающей канализацией, тонут на подводных лодках… Из монтажа аттракционов как-то незаметно спектакль вдруг складывается в некий эпос, со всеми атрибутами: и быт, и подвиги, и ритуалы. Отсюда и внешняя несвязанность новелл (как у Гомера, когда каждое событие имеет вполне законченный характер, но при этом действие, начатое в одной песне, продолжается и в следующей) и наличие фигуры рассказчика.

Всем зрителям выдают приемник с наушником. Источник дополнительного звука удивляет сильно, потому что в большей части спектаклей Дмитрия Крымова слов нет вообще. А тут много разговоров не только на сцене, но и над сценой — сбоку возвышается радиорубка, из которой в наушник ведет свою трансляцию рассказчик. Он цитирует «Илиаду», делится историями из жизни, комментирует события. Рассказывает, что выпускники 18-го лицея раз в год ездят за грибами. Сидя на вокзале, ждут опаздывающих, обсуждают страховки, нянчат детей. Их союз прекрасен, и то, что тут не школьники бывшие, а лицеисты, естественно, напоминает пушкинские строки, посвященные 19 октября: братство, ежегодные осенние встречи, разговоры о тех, кого уж нет, о тех, кто в море.

На тихую охоту молодежь экипируется, как в настоящий воинский поход: идут с оружием (палки и ножи), доспехами (камуфляж, тельняшки, голубые береты), запасом провизии и компасом. Правда, расположен компас на водолазном шлеме, но и он пригодится. Первая сцена выглядит, как выпускная фотография на память. И хорошо, что она есть, потому что, покружив по спектаклю, герои вернутся в исходную точку уже совсем, совсем другими.

Путешествие их ждет суровое и далеко не всегда по лесу. Набор сюжетов-новелл, очень косвенно связанных с походом за грибами, объединяет главная мысль — грибы повсюду. На морском дне, в песочнице, в зоопарке. Их едят коты и моряки, их собирают портнихи и невесты. Гриб — друг человека. В подтверждение своего тезиса о вездесущности грибов Крымов создает иллюзию логического рассуждения, подкрепляя его рассказами очевидцев и псевдоцитатами из СМИ (радиосводки с «грибного фронта», сообщение о том, что при разливе Енисея грибные консервы в подвалах не пострадали).

Из сцены в сцену герои перебираются путем ассоциативных рядов и мнимых логических связей. Например, словесная уловка «грибы = тихая охота = рыбалка» выводит персонажей на лед Ладожского озера. Попутно зритель переваривает много информации о размерах озера и о торосах, вполне правдивой. Так и монолог портнихи о страусах кажется абсурдным только ввиду полной неуместности ситуации, но при этом содержит исключительно верные сведения о строении и привычках птицы с маленьким мозгом и большими глазами. Известно, что когда за информацией бесспорной прячутся мистификации и несуразицы — последние как раз и становятся правдоподобными…

Рыбак, ушедший под лед в одной сцене, потом проплывет в другой — рядом с затонувшей подводной лодкой. Увидевшие его водолазы произнесут фразу, которую прежде произносили сантехники. У одного из найденных утонувших моряков — в руке банка маринованных грибов из предыдущей сцены. И точно такую же его невеста дарит хозяйке домашнего салона свадебных платьев. Девушка выбирает наряд и еще не знает, что свадьбы не будет. А зритель уже знает — в начале сцены выносили нарядных мужчин в больших пакетах. Похожи на трупы в патолого-анатомических мешках, но позже выяснится: манекены в свадебных костюмах. К ним как раз и примеряется невеста: как будет смотреться с женихом? Но зрителю уже ясно — ей действительно стоит примериться к другим женихам. Своего у нее больше нет. Хотя есть альтернатива — она покупает второе платье для «подвижной» свадьбы на корабле: модель под названием «рус алко» — это безразмерные кальсоны, в одну штанину надо влезть двумя ногами, в другую — рукой. В таком виде невеста и пускает мыльные пузыри на морском дне, рядом с водолазами, вскрывающими затонувшую подводную лодку.

Все возвращаются последней электричкой с трофеями — несметным количеством белых грибов. Это уже не те лицеисты, что собирались в грибные походы. Перед нами все пережитые ими воплощения — старец, рыба, душа, рыбак, водолаз, невеста… Заканчивается все, как положено в эпосах, костром — погребальным или жертвенным. Крымов мастер перелицовывать реальность. Вот и здесь — над живыми людьми на вертеле кукла, дурилка картонная. Из того же картона, кстати, все декорации. То ли мир тут картонный, а люди настоящие, — то ли наоборот. И костер тут полыхает под старую песню Жана Татляна «Русский блюз» — бессмысленный и беспощадный.

http://www.rg.ru