14 августа 2017
Считается, что ботаники уже описали все разнообразие растений нашей планеты. Полмиллиона — так оценивается общее число видов. Однако доктор сельскохозяйственных наук из Хабаровска Анатолий ИЗМОДЕНОВ открыл целую науку о продуктах леса, которую назвал «Силедия» — от сильва (лес), едия (пища). Великая его заслуга в том, что он нашел поистине неисчерпаемый источник, с помощью которого можно прокормить человечество.
Мне выпало счастье дружить с ним. Книги с его автографами храню как святыню. Помню беседы с ним: они всегда дарили раздумья о дальневосточной природе — о ее бесценном богатстве — растениях, которые могут сделать людей счастливыми. Во имя этого торжества и во имя этой победы жил на земле Анатолий Григорьевич Измоденов.
Мечта о главном деле жизни родилась у Анатолия Измоденова в сибирском городке Боготоле — тайга в буквальном смысле спасла от голода в военное лихолетье многодетную семью — Анатолий был 18-м ребенком.
- Жили на лепешках из лебеды, - вспоминал Анатолий Григорьевич.
Была среди ребятни в ту пору игра, в которой выигрывал тот, кто находил зеленые ростки. Оголодавшие дети ждали этой травы. Тонюсенькими стебельками крапивы сама природа протягивала им руку помощи. В детстве он пережил потрясение, которое определило его судьбу. Однажды в лесу он почувствовал «невероятную любовь к природе как к живому существу». Тогда-то Толя Измоденов поставил себе цель: изучить каждую травинку. Искорку любви к растениям ему заронила учительница Т. Н. Смелова, которой Анатолий Измоденов с благодарностью посвятил свою книгу.
А еще из обрывков оберточной бумаги с въевшимися в нее щепками сшивали тетради и линовали их. Непроливашку (чернильница такая) грели в руках, чтобы чернила не замерзали в холодном классе. Ручка деревянная с одним-единственным перышком была драгоценностью. Не обремененные излишками одежд, собирали теплое белье и посылали на фронт.
Сколько соцветий
у липы
Посчастливилось идти с ним по хехцирскому лесу. Был самый разгар весны — середина апреля. У него полевая сумка через плечо, в ней дневник изысканий, вилка мерная для определения диаметра деревьев. Остановились возле березы со свисающими из отверстий шлангами, а вокруг — около десятка бидонов и бутылей с березовым соком.
- Это же миллион сто четыре тысячи капель! — восхищался своей любимицей Анатолий Григорьевич.
За сутки желтая береза давала по двести с лишним литров!
За этим стоял колоссальный труд. Не месяцы, годы — вся жизнь. Сновать, подобно муравью, от дерева к дереву, сверлить, отгребать снег, долбить ломом землю, становиться на четвереньки, карабкаться по стволам, выпиливать образцы древесины, пробовать лесные дары на вкус. А еще отмерять, собирать, раскапывать, сушить, негнущимися от холода пальцами наносить на деревья номера, писать на бумаге расчеты…
Вот еще одна встреча. Липа высотой с пятиэтажный дом сияла на солнце золотым шатром. Листья-«сердечки» росли сплошь, как мох, покрывая сучья и ствол до самого комля. Похоже было, что дерево покрыто не листьями, а облеплено желтым шелком. Сходство усиливалось при ветерке, когда эти шелковистые листья все вразнобой трепетали своими крыльями, создавая приглушенный шорох, какой бывает у большой муравьиной кочки.
- Царица! — восторгался Анатолий Измоденов.
А это целые ворохи ветвей — до сорока тысяч соцветий за весь рабочий день. На липе более миллиона цветков. Чтобы их сосчитать, нужны недели. А еще собрать нектар. Для этого цветки надо искупать в дистиллированной воде, запаять липовую тайну в стеклянные баллончики. Их вскрывают, раствор смешивают со специальной жидкостью… Ученый подсчитал, что на 100 цветков липы амурской приходится 300 миллиграммов меда. А чтобы набрать 150 килограммов меда в улей, пчелам нужно «опустошить» 50 миллионов цветков. Для этого им надо совершить около 200 тысяч вылетов за нектаром.
Вот сколько труда заключено в двух трехлитровых банках меда!
Возле леса жить — голодному не быть
Сбор лесных продуктов — дело непростое. Длинные таежные километры, гнус, мокрые ноги, груз за плечами. Измоденов уходил в тайгу и жил в ней, питаясь только тем, что находил под ногами.
Коллеги к Измоденову относились своеобразно. Когда он считал цветки на липах, другие недоумевали: «Рехнулся Измоденов со своими «пупырьками природы». Ученый же доказал, что за шуточной, казалось бы, арифметикой, стоит нешуточный урожай.
Анатолий Григорьевич всю жизнь пробивал самое заветное: лес — целые фабрики ценнейших продуктов. Для их освоения нужны промышленные предприятия. А заготовки папоротника, черемши, дикого лука, кедрового ореха, лещины, меда, лекарственных растений, ягод и грибов — не только подспорье для людей, но и задача государственной важности.
Огромной удачей для него стала Гассинская орехово-промысловая зона — полигон по комплексной переработке дикоросов в Нанайском районе. Всего двести километров от Хабаровска, и вы попадаете практически на другую планету. Это мир уникальных кедровых лесов, о которых Измоденов писал: «Родилась Силедия тогда, когда амурская черепаха кучками кладку делала, в песочек зарывала на берегу озера Гасси, и тут же кабаний пастух — тигр лоснился полосатой шерстью, млея от сытого житейства в древнем лесном миру. Когда изюбрь гордо голову держал, закинув рога на спину — тогда-то мне пришло на ум слово — Силедия — лесное диво-дивное».
Тогда впервые в мире — в далеком 1959 году — возникло движение за создание сети образцовых лесов, задолго до появления их в Канаде. Здесь на 50 тысячах гектарах ученый воплотил свою мечту в жизнь. Грандиозный проект Анатолия Измоденова включал в себя сырьевую базу для лесных заготовок и генофонд для растениеводства, стал предтечей Анюйского национального парка. Лесной массив был разбит на плантации, откуда на дачи горожан переносились реликты. Впервые был проложен маршрут к огромному лесу из 1710 наименований деревьев, кустарников и трав — столько продуктов питания можно получить из тайги. Разработан круглогодичный «конвейер сбора лесных урожаев».
Его открытием стали салюберусы — лекарственные растения, которые прошли испытания в клиниках на людях. Более 1000 целебных трав, корешков, цветков, соков и другого целебья. С подробнейшими описаниями: как собирать, как готовить чаи, напитки, мази — с рецептурой применения.
«Лес обладает неслыханной щедростью…»
Я двумя руками за то, чтобы включить отрывки из его книги «Лесная самобранка» в обязательную школьную программу. Потому что Анатолию Григорьевичу Измоденову удалось увидеть и показать другим небывалое.
«Мир полон тайн. Вроде мы все видели, ко всему привыкли, а присмотришься-прислушаешься — и встретишься с необыкновенным. Ну не занятно ли, что орляковая детвора высыпает из земли под звон бубенцов ландыша» (о папоротнике).
О любимой березе, которую он назвал «самоизливающейся бочкой»: «Что за невидаль такая? То ли солнца луч ствола коснулся желтой кистью, то ли ветер вихрем лохмы свил? Что там бурлит в тебе, береза?».
О пчелах: « Когда зацветает липа, пчелы не знают покоя. Летят надувными шариками по большому шару липовой кроны — ничего малютке не надо, коснуться только лепестка».
Из его обращения к людям: «Лес обладает неслыханной щедростью, предлагая человечеству хлебы, крупы, овощи, сахара…».
Он знал эти тайны, берег, хранил их и очень переживал, когда люди варварски относились к природе.
Оставил нам алгебру лесных урожаев
К началу, как теперь говорится, нулевых для него началась еще одна жизнь: река вроде была та же, текла по прежнему руслу, но вода в ней много раз сменилась. Это была по сути другая река. У Измоденова не было денег, чтобы напечатать огромный труд всей его жизни — трехтомную «Силедию». Последние годы все силы он тратил на издание своих книг. Искал спонсоров, бегал по различным ведомствам, копил деньги со своей пенсии. Каждый том выходил со скрипом. А книга о меде, орехах вышла всего в количестве 50 экземпляров. Но Анатолий Григорьевич уже был прикован к постели.
Удивительно, что годы отказов и пустых хлопот не отбили у Измоденова стремления к этой цели. И книги все-таки вышли.
Он был счастливым человеком. По крайней мере, в XX веке точно. Он был первопроходцем Силедии. Он сросся с лесом, им дышал. Он даже внешне напоминал лесного Берендея своей сказочной бородой. Наделен был всем, чем только можно: талантом, обаянием, богатырским трудолюбием — у него все сбылось и исполнилось.
Людям Анатолий Григорьевич оставил целую науку: сколько, когда брать ягод, грибов, растений из леса. Ведь человеку на самом деле совсем немного надо в этой жизни: лес, река, чистое небо над головой.
Как он радовался тому, что дисциплина о недревесной продукции открыта в лесных вузах страны, что его Силедия используется в качестве учебника.
Последний раз общаться с Анатолием Григорьевичем мне довелось у него дома. За окном была зима, а в квартире у него пахло весной. Он поил меня таежным чаем из листочков зверобоя, таволги, кипрея. В полотняных мешочках — семена полыни, тут и крапива, и лебеда, и березовая чага. На столе — букетик, принесенный из леса. Несколько ароматных веточек рододендрона.
Запомнились его слова:
- Двадцать первый век не может утолить печали человека. Человечество не сможет обойтись без продуктов, которые выращены без удобрений, пестицидов и прочей химии.
А еще была горечь, которую он носил в себе:.
- Лесные дары — это такое же сырье, как нефть. А у нас заготовки — пять процентов от разведанных природных запасов.
И приводил в пример японцев, которые ухитряются на своих рукотворных плантациях выращивать женьшень.
Он предложил свой план возрождения потребительской кооперации, но так и не был услышан.
Сегодня его нет с нами, в земной биографии Анатолия Григорьевича Измоденова прописана последняя строка и проставлена последняя дата (1930.27.11. - 2016.19.10.).
Сегодня в Хабаровске светлой памятью Анатолию Григорьевичу стал питомник декоративных культур, который назван его именем.
Сейчас можно сказать, что ушел великий знаток русского леса, выдающийся классик дальневосточной науки. Профессор, академик, президент Российской академии нетрадиционных и редких растений, Заслуженный деятель науки РФ, который создал школу лесных ресурсоводов. Он ушел… Но разве это означает, что он ушел навсегда?
Александр САВЧЕНКО.
Фото из архива
А. Г. Измоденова.https://toz.su/newspaper/
Мне выпало счастье дружить с ним. Книги с его автографами храню как святыню. Помню беседы с ним: они всегда дарили раздумья о дальневосточной природе — о ее бесценном богатстве — растениях, которые могут сделать людей счастливыми. Во имя этого торжества и во имя этой победы жил на земле Анатолий Григорьевич Измоденов.
Мечта о главном деле жизни родилась у Анатолия Измоденова в сибирском городке Боготоле — тайга в буквальном смысле спасла от голода в военное лихолетье многодетную семью — Анатолий был 18-м ребенком.
- Жили на лепешках из лебеды, - вспоминал Анатолий Григорьевич.
Была среди ребятни в ту пору игра, в которой выигрывал тот, кто находил зеленые ростки. Оголодавшие дети ждали этой травы. Тонюсенькими стебельками крапивы сама природа протягивала им руку помощи. В детстве он пережил потрясение, которое определило его судьбу. Однажды в лесу он почувствовал «невероятную любовь к природе как к живому существу». Тогда-то Толя Измоденов поставил себе цель: изучить каждую травинку. Искорку любви к растениям ему заронила учительница Т. Н. Смелова, которой Анатолий Измоденов с благодарностью посвятил свою книгу.
А еще из обрывков оберточной бумаги с въевшимися в нее щепками сшивали тетради и линовали их. Непроливашку (чернильница такая) грели в руках, чтобы чернила не замерзали в холодном классе. Ручка деревянная с одним-единственным перышком была драгоценностью. Не обремененные излишками одежд, собирали теплое белье и посылали на фронт.
Сколько соцветий
у липы
Посчастливилось идти с ним по хехцирскому лесу. Был самый разгар весны — середина апреля. У него полевая сумка через плечо, в ней дневник изысканий, вилка мерная для определения диаметра деревьев. Остановились возле березы со свисающими из отверстий шлангами, а вокруг — около десятка бидонов и бутылей с березовым соком.
- Это же миллион сто четыре тысячи капель! — восхищался своей любимицей Анатолий Григорьевич.
За сутки желтая береза давала по двести с лишним литров!
За этим стоял колоссальный труд. Не месяцы, годы — вся жизнь. Сновать, подобно муравью, от дерева к дереву, сверлить, отгребать снег, долбить ломом землю, становиться на четвереньки, карабкаться по стволам, выпиливать образцы древесины, пробовать лесные дары на вкус. А еще отмерять, собирать, раскапывать, сушить, негнущимися от холода пальцами наносить на деревья номера, писать на бумаге расчеты…
Вот еще одна встреча. Липа высотой с пятиэтажный дом сияла на солнце золотым шатром. Листья-«сердечки» росли сплошь, как мох, покрывая сучья и ствол до самого комля. Похоже было, что дерево покрыто не листьями, а облеплено желтым шелком. Сходство усиливалось при ветерке, когда эти шелковистые листья все вразнобой трепетали своими крыльями, создавая приглушенный шорох, какой бывает у большой муравьиной кочки.
- Царица! — восторгался Анатолий Измоденов.
А это целые ворохи ветвей — до сорока тысяч соцветий за весь рабочий день. На липе более миллиона цветков. Чтобы их сосчитать, нужны недели. А еще собрать нектар. Для этого цветки надо искупать в дистиллированной воде, запаять липовую тайну в стеклянные баллончики. Их вскрывают, раствор смешивают со специальной жидкостью… Ученый подсчитал, что на 100 цветков липы амурской приходится 300 миллиграммов меда. А чтобы набрать 150 килограммов меда в улей, пчелам нужно «опустошить» 50 миллионов цветков. Для этого им надо совершить около 200 тысяч вылетов за нектаром.
Вот сколько труда заключено в двух трехлитровых банках меда!
Возле леса жить — голодному не быть
Сбор лесных продуктов — дело непростое. Длинные таежные километры, гнус, мокрые ноги, груз за плечами. Измоденов уходил в тайгу и жил в ней, питаясь только тем, что находил под ногами.
Коллеги к Измоденову относились своеобразно. Когда он считал цветки на липах, другие недоумевали: «Рехнулся Измоденов со своими «пупырьками природы». Ученый же доказал, что за шуточной, казалось бы, арифметикой, стоит нешуточный урожай.
Анатолий Григорьевич всю жизнь пробивал самое заветное: лес — целые фабрики ценнейших продуктов. Для их освоения нужны промышленные предприятия. А заготовки папоротника, черемши, дикого лука, кедрового ореха, лещины, меда, лекарственных растений, ягод и грибов — не только подспорье для людей, но и задача государственной важности.
Огромной удачей для него стала Гассинская орехово-промысловая зона — полигон по комплексной переработке дикоросов в Нанайском районе. Всего двести километров от Хабаровска, и вы попадаете практически на другую планету. Это мир уникальных кедровых лесов, о которых Измоденов писал: «Родилась Силедия тогда, когда амурская черепаха кучками кладку делала, в песочек зарывала на берегу озера Гасси, и тут же кабаний пастух — тигр лоснился полосатой шерстью, млея от сытого житейства в древнем лесном миру. Когда изюбрь гордо голову держал, закинув рога на спину — тогда-то мне пришло на ум слово — Силедия — лесное диво-дивное».
Тогда впервые в мире — в далеком 1959 году — возникло движение за создание сети образцовых лесов, задолго до появления их в Канаде. Здесь на 50 тысячах гектарах ученый воплотил свою мечту в жизнь. Грандиозный проект Анатолия Измоденова включал в себя сырьевую базу для лесных заготовок и генофонд для растениеводства, стал предтечей Анюйского национального парка. Лесной массив был разбит на плантации, откуда на дачи горожан переносились реликты. Впервые был проложен маршрут к огромному лесу из 1710 наименований деревьев, кустарников и трав — столько продуктов питания можно получить из тайги. Разработан круглогодичный «конвейер сбора лесных урожаев».
Его открытием стали салюберусы — лекарственные растения, которые прошли испытания в клиниках на людях. Более 1000 целебных трав, корешков, цветков, соков и другого целебья. С подробнейшими описаниями: как собирать, как готовить чаи, напитки, мази — с рецептурой применения.
«Лес обладает неслыханной щедростью…»
Я двумя руками за то, чтобы включить отрывки из его книги «Лесная самобранка» в обязательную школьную программу. Потому что Анатолию Григорьевичу Измоденову удалось увидеть и показать другим небывалое.
«Мир полон тайн. Вроде мы все видели, ко всему привыкли, а присмотришься-прислушаешься — и встретишься с необыкновенным. Ну не занятно ли, что орляковая детвора высыпает из земли под звон бубенцов ландыша» (о папоротнике).
О любимой березе, которую он назвал «самоизливающейся бочкой»: «Что за невидаль такая? То ли солнца луч ствола коснулся желтой кистью, то ли ветер вихрем лохмы свил? Что там бурлит в тебе, береза?».
О пчелах: « Когда зацветает липа, пчелы не знают покоя. Летят надувными шариками по большому шару липовой кроны — ничего малютке не надо, коснуться только лепестка».
Из его обращения к людям: «Лес обладает неслыханной щедростью, предлагая человечеству хлебы, крупы, овощи, сахара…».
Он знал эти тайны, берег, хранил их и очень переживал, когда люди варварски относились к природе.
Оставил нам алгебру лесных урожаев
К началу, как теперь говорится, нулевых для него началась еще одна жизнь: река вроде была та же, текла по прежнему руслу, но вода в ней много раз сменилась. Это была по сути другая река. У Измоденова не было денег, чтобы напечатать огромный труд всей его жизни — трехтомную «Силедию». Последние годы все силы он тратил на издание своих книг. Искал спонсоров, бегал по различным ведомствам, копил деньги со своей пенсии. Каждый том выходил со скрипом. А книга о меде, орехах вышла всего в количестве 50 экземпляров. Но Анатолий Григорьевич уже был прикован к постели.
Удивительно, что годы отказов и пустых хлопот не отбили у Измоденова стремления к этой цели. И книги все-таки вышли.
Он был счастливым человеком. По крайней мере, в XX веке точно. Он был первопроходцем Силедии. Он сросся с лесом, им дышал. Он даже внешне напоминал лесного Берендея своей сказочной бородой. Наделен был всем, чем только можно: талантом, обаянием, богатырским трудолюбием — у него все сбылось и исполнилось.
Людям Анатолий Григорьевич оставил целую науку: сколько, когда брать ягод, грибов, растений из леса. Ведь человеку на самом деле совсем немного надо в этой жизни: лес, река, чистое небо над головой.
Как он радовался тому, что дисциплина о недревесной продукции открыта в лесных вузах страны, что его Силедия используется в качестве учебника.
Последний раз общаться с Анатолием Григорьевичем мне довелось у него дома. За окном была зима, а в квартире у него пахло весной. Он поил меня таежным чаем из листочков зверобоя, таволги, кипрея. В полотняных мешочках — семена полыни, тут и крапива, и лебеда, и березовая чага. На столе — букетик, принесенный из леса. Несколько ароматных веточек рододендрона.
Запомнились его слова:
- Двадцать первый век не может утолить печали человека. Человечество не сможет обойтись без продуктов, которые выращены без удобрений, пестицидов и прочей химии.
А еще была горечь, которую он носил в себе:.
- Лесные дары — это такое же сырье, как нефть. А у нас заготовки — пять процентов от разведанных природных запасов.
И приводил в пример японцев, которые ухитряются на своих рукотворных плантациях выращивать женьшень.
Он предложил свой план возрождения потребительской кооперации, но так и не был услышан.
Сегодня его нет с нами, в земной биографии Анатолия Григорьевича Измоденова прописана последняя строка и проставлена последняя дата (1930.27.11. - 2016.19.10.).
Сегодня в Хабаровске светлой памятью Анатолию Григорьевичу стал питомник декоративных культур, который назван его именем.
Сейчас можно сказать, что ушел великий знаток русского леса, выдающийся классик дальневосточной науки. Профессор, академик, президент Российской академии нетрадиционных и редких растений, Заслуженный деятель науки РФ, который создал школу лесных ресурсоводов. Он ушел… Но разве это означает, что он ушел навсегда?
Александр САВЧЕНКО.
Фото из архива
А. Г. Измоденова.https://toz.su/newspaper/
